Дороги и перекрестки. Антология
в пустоте своих квартир.
Так радужный осколок витража,
отталкивая солнечные блики,
себя считает искренне великим,
слегка в руках Создателя дрожа.
В голове моей тысячи вальсов
Прозвучали с мальчишеских лет,
Я играл их на кончиках пальцев,
И неслись они ветру вослед.
Звуки мира в меня проникали,
Растворялись, сливаясь во мне,
Становясь каждый день родниками,
Изнутри выплывали вовне.
Я прослушивал сотни симфоний
Проходя по аллеям весной,
И пейзаж городских какофоний
Подпевал мне фальшивой струной.
И о том, что душа моя пела,
Знал лишь ветер да старый сосед,
Но какое ему было дело
До мальчишки двенадцати лет.
Олегу Никитину
Мой друг играет на валторне
В далекой суетной Москве.
Что может быть смешней и вздорней
Индифферентней и тлетворней,
И вместе с тем, увы, грустней…
Засунув руку в тусклый ра́струб,
Он тянет партию свою —
Судьбу несбывшихся пиастров,
И фатализм экклезиастов,
И многодетную семью…
Спектакль в Театре оперетты
Сам по себе отчасти фарс,
Где все немного Риголетты, —
Нарядно-терпко разодеты —
Смешны и в профиль и в анфас…
Концерт окончен. Ночь просторна —
Плесни-по-сто и пей-до-дна —
На дне стакана спит Луна.
В футляр уложена валторна, —
Она хозяину покорна,
Она по гроб ему верна.
Юрию Никулину
Коснувшись носа «на удачу»
И фото сделав на бегу,
Я, камеру обратно пряча,
Не улыбнуться не могу.
Ты здесь стоишь, золотоносый,
Напротив цирка, на Цветном,
И в бронзе не заметна проседь,
Которая придет потом.
А нос недаром золотится:
Его гайдаевский Балбес
В золотоносные страницы
Шутейно навсегда залез.
Идут года. И мы – потомки,
Коль так вот свидеться пришлось,
Рукой, свободной от котомки,
«На счастье» трогаем твой нос.
Саше Селезневу
Заносит снегом мерзлый грунт
на родине, привыкшей к сновиденьям.
И ощущается в ноябрьские бденья
кристаллизация секунд.
Седая ночь в степи вьюжит,
а память ищет солнечное детство,
где старый дом с друзьями по соседству,
и ветер гладит поле ржи.
Какой-то праздник у родни, —
мелькает лиц нечаянное счастье.
Но мимолетны голоса и страсти,
и одиночествуют дни.
…А тут совсем другая жизнь:
другая музыка, другая кантри.
Не пьют ни доктора, ни музыканты,
и безразличны падежи.
Слова