Дневник пани Ганки. Тадеуш Доленга-Мостович
есть своя контора, и он часто выезжает во Францию, Англию и Германию, имеет собственную машину. Эта сумасшедшая наверняка знала обо всем, и я не могу понять, отчего она напридумывала о нем столько глупостей. Он же оказался весьма остроумным и милым собеседником. Одно только Гальшка рассказала о нем верно: этот человек и вправду беспощаден. Например, разговаривая со мной, он несколько раз брал мою руку и держал в своей. Освободиться было бы чрезвычайно невежливо. А он держал и не отпускал. Казалось, совершенно не замечает, что я пытаюсь высвободить ладонь. И вот мы щебетали так беспечно, что я и не заметила, как пробило десять. К счастью, он обратил на это внимание, встал и сказал: как раз в десять у него важное дело. Подавая мне шубу, он спросил:
– И когда я снова вас увижу?
Я, естественно, ответила, что никогда, и добавила, что у него весьма милая квартира. И тогда он сказал:
– Чаще всего в шесть я дома. Буду ждать вашего звонка.
– Прощайте, – кивнула я и вышла.
На ступенях я разминулась с одной весьма симпатичной дамой. Не обратила бы на нее внимания, когда бы не ее прекрасный наряд. Жакет труа-кварт[11] из шиншиллы и очень симпатичная черная шляпка с ярко-красным пером. Были у нее рыжие волосы (естественно, крашеные), а худощавой фигурой своей она сильно напоминала Клару Боу[12].
Я не ошиблась: она шла к нему. Должно быть, он страшный бабник. Хуже всего, что я забыла забрать письма Гальшки.
Проблема, придется еще раз прийти к нему. Бог весть, что он обо мне подумает, но другого способа нет.
Нынче днем мы пошли с Тото на показ новых коллекций шуб. Одно исключительное пальто из норки безумно мне понравилось. Я даже спросила о цене. Занебесная: тридцать две тысячи. Я сомневаюсь, удастся ли мне уговорить отца. Тото был бы счастлив купить мне тех норок, но я не могу принимать от него такие подарки.
Зато я очень ловко устроила то, о чем просил дядя Альбин. Я начинаю верить, будто и вправду достаточно ловка. И что же я сделала: дала ему пятьсот злотых и попросила, чтобы он за мой счет сыграл в покер, потому что мне приснилось, как он выигрывает для меня. Честняга Тото не учуял никакого коварства и с энтузиазмом согласился. Обещал в тот же вечер сходить в игровой притон. Надеюсь, дяде пятисот злотых будет достаточно. Он звонил около трех часов, сообщил, что новостей нет. Я искренне огорчилась. Послезавтра возвращается Яцек, а до этого времени я бы уже хотела знать хоть что-нибудь. Хоть как-то ориентироваться в ситуации. Гальшке я даже звонить не стала, потому что на нее обижена. Впрочем, я ведь знала, что вечером мы встретимся на обеде у Гавроньских. Мне ужасно интересно, как там дела у Топневских после того скандала с отъездом Лолы в поместье к Франю Радзивиллу. Жорж тогда стал посмешищем, и все говорили о разводе.
Я подумывала, что мне сказать Гальшке. Дать ли ей понять: сейчас мне абсолютно ясно, что она меня обманула? На ее месте я бы со стыда сгорела. Как она будет смотреть мне в глаза! С другой стороны, я ведь не могу сказать ей правду, поскольку