Мотыльки летят на свет. Т. Йота

      Камиль ахнула от восхищения и восторга.

      – Дарий! Оно совершенно! Я ничего прекрасней в жизни не видела! – она бросилась ему на шею и расцеловала его лицо.

      – Послушай, Камиль, – продолжил Дарий, – это моя первая работа, которую я выполнил сам, без участия наставника. Я посвятил её тебе. Знай, я в каждую его частичку вкладывал свою любовь к тебе. Теперь сними его.

      – Зачем?! – удивлённо воскликнула девушка.

      – Сними, и тогда всё узнаешь.

      Девушка подчинилась, сняла кольцо и, положив его на свою ладонь, протянула Дарию.

      – Посмотри поближе на обратную сторону кольца.

      – Здесь надпись: «Дарий и Камиль навечно»… – девушка подняла глаза и поймала восхищённый взгляд родных глаз. Камиль крепко прижалась к груди Дария.

      Словно ореол света забрезжил над парой в этот счастливый момент, прозвучавший чудесным аккордом в мелодии вселенной.

      – Счастье – это ты, – шептал он ей нежно, – счастье – это ты…

      Душный запах перегара и сигаретного дыма окутал женщин. Маша обвела взглядом знакомую бедную комнатку с белёными, потрескавшимися стенами. На полу стоял целый арсенал пустых бутылок. На столе – мутные хрустальные рюмки, несколько заветренных кусочков колбасы и сыра, в зловонной тарелке с объедками от солёной селёдки валялись несколько окурков.

      На растрёпанной кровати лежал молодой светловолосый мужчина с недельной щетиной на лице, сильно запрокинув голову назад, с уголка его рта стекала слюна.

      – Он точно живой? – недоумённо спросила Маша, подойдя к нему поближе. Она положила руку на его грудь, чтобы почувствовать сердцебиение. Тут мужчина зашевелился и пробормотал что-то невразумительное заплетающимся языком. Затем сжался в позу эмбриона и громко засопел носом.

      – Да ты его сейчас не тормоши, пусть проспится хорошенько! Давай-ка я здесь сейчас всё уберу, а ты займись Женечкой. Она уже проголодалась, да и мокрая уже наверняка. Зашевелилась вон уже, как червячок! – старушка протянула Маше свёрток.

      Держа в одной руке малышку, другой рукой она отбросила в сторону, небрежно набросанную на детскую кроватку мужскую одежду, освобождая место для малышки. Мать извлекла кроху из одеяла и приложила к груди.

      – Ох, как ты причмокиваешь-то весело! Молодец! – едок, вижу, ты добрый! – бодрым голосом болтала старушка, намывая посуду в алюминиевом тазу. – Кушай, кушай моя золотая, не отвлекайся! Тебе расти да расти – вон какая ты у нас махонькая! А бабушка сейчас тебе и пелёнок нагладит!