Книжная лавка. Пенелопа Фицджеральд
беспечности, то ли по равнодушию – очередное средство связи с окружающим миром. К 1850 году перестала быть судоходной река Лейз, а причалы с паромами просто тихо сгнили. В 1910 году окончательно развалился и упал в реку разводной мост, и с тех пор весь транспорт был вынужден делать крюк до Сэксфорда, ибо перебраться на другой берег можно было только там. В 1920 году закрылась старая железная дорога. Нынешние сыновья и дочери Хардборо, живущие как на побережье, так и на болотах, в большинстве своем вообще никогда на поезде не ездили и теперь поглядывали на заброшенную станцию LNER[1] с суеверным почтением. Постоянно дующий ветер по-прежнему раскачивал еще сохранившиеся там ржавые полоски жести – рекламу жареного картофеля, какао и витаминов Iron Jelloids.
Великие наводнения 1953 года разворотили защитную дамбу, а море отчасти поглотило ее, и пересекать бухту в устье реки теперь стало опасно; это вообще можно было делать только во время отлива, так что единственным средством переправы через Лейз стала гребная шлюпка. Перевозчик каждый день писал мелом на двери своей хижины расписание переправы, вот только хижина его находилась на противоположном берегу, так что жители Хардборо никогда не могли быть полностью уверены, придет ли лодка и можно ли будет перебраться через реку.
После встречи с управляющим банка Флоренс, смирившись с тем фактом, что теперь все в городке знали, что она еще и в банке побывала, решила отправиться на прогулку. Каждый раз, еще не успев толком ступить на дощатые мостки, перекинутые через сточные канавы, она слышала шуршание и всплески – это бросались в воду, спасаясь бегством, маленькие неведомые ей существа. В небе над головой уверенно парили в потоках воздуха грачи и чайки. Ветер переменился и дул теперь с моря в сторону суши.
Над болотами горой вздымалась местная свалка, а за ней тянулись убогие поля, годные только на то, чтобы фермеры использовали их для посадки зеленых изгородей. Флоренс показалось, будто кто-то окликнул ее по имени – точнее, она увидела, что кто-то ее зовет, поскольку все звуки мгновенно уносил прочь ветер. Приглядевшись, она поняла, что это Рэвен, житель болот, призывно машет ей, и крикнула в ответ:
– Доброе утро, мистер Рэвен! – Впрочем, он тоже вряд ли ее услышал.
Рэвен, если под рукой не оказывалось иной помощи, исполнял в Хардборо функции внештатного ветеринара. В данный момент он пас свой скот на муниципальном лугу – там за пять шиллингов в неделю мог это делать любой. На дальнем конце луга виднелся старый гнедой мерин Рэвена, «саффолкский пузан»[2]. Изящно прядая ушами, мерин точно на шарнирах поворачивал их в ту сторону, где чувствовал появление на своей территории человеческих существ, к которым относился с определенной подозрительностью. Он явно стремился во что бы то ни стало удержать свои позиции и, поскольку ноги у него гнулись уже довольно плохо, на всякий случай прислонился к ограде.
Когда Флоренс оказалась метрах в пяти от
London and North-Eastern Railway – Лондонская и Северо-Восточная железная дорога. –
Suffolk Punch – особая порода лошадей-тяжеловозов, отличающихся высокой работоспособностью.