Бенефис. Евгения Палетте
не все сразу, да? – поняла она.
– Да-а-а, – протянул он, глядя на нее, как смотрят, когда собеседник оказался понятливей, чем предполагалось, – К этому хочу добавить, – продолжал он, – Мне всегда нравились темноглазые женщины, – медленно и совершенно весело сказал он, глядя ей в глаза, – особенно те, кто привозит аппендицит, а думают, что привезли холецистит. Это просто восхитительно, – продолжал веселиться он. – Нет, серьезно.
Лизавета Петровна молча смотрела на доктора и не понимала, как ей следует ко всему относиться. И еще более потому, что он определенно ей нравился.
– Вы ведь недавно здесь, в этой больнице? – спросила она.
– Всего два месяца. Живем пока у ее матери, – сказал он о жене, поняла Мячикова. – У нее тут подруги, друзья. Да ладно, что это мы об этом, – заключил он.
В дверь постучала сестра, сказала, что звонили со «скорой». Там полно вызовов. Надо ехать.
– А анализы больного, который ждет в приемном, готовы? – спросил Пухольцев.
– Да, Александр Васильевич, сказала сестра, прикрывая за собой дверь.
Так Мячикова узнала, что его зовут Александр. Хотя для нее он всегда будет Пухом.
– Позвоните мне сюда, в хирургию, – попросил уже в приемном Пухольцев, глядя на нее прямо.
– Позвоню, – отвечала Лизавета Петровна, совершенно искренне собираясь это сделать.
И не позвонила. Потому что просто так, без дела, не звонила мужчинам. Никогда. Это был принцип, который не нарушался. И только иногда, когда оставалась одна, она вспоминала его, доктора с вишневыми глазами.
– Вот это встреча. Лиза, Лизка, привет! – раздалось однажды над самым ее ухом, когда она направлялась к входу в Центральный рынок.
От внезапности Мячикова остановилась, посмотрев вправо. Над плечом висела знакомая физиономия. Это была Таиска – ее одноклассница и соседка по старой квартире, где Лизавета Петровна когда-то жила с родителями.
– Привет, – еще раз сказала Таиска, просияв.
– Привет. Ты где? – спросила Мячикова, вместив в этот вопрос все.
– Где-где, дома, – отвечала Таиска, думая о чем-то своем. А леопардовой расцветки пальто и губы, накрашенные ярко-пунцовой помадой, словно предупреждая нежелательные вопросы, держали дистанцию.
– Позвони мне, – вдруг без всякого перехода сказала Таиска, увидев приближающийся к Центральному рынку трамвай и уже торопясь к остановке. – Только обязательно, – еще раз обернулась она.
Лизавета Петровна долго смотрела вслед, думая и понимая, что Таиска вернулась. От ее матери, которую Мячикова встречала в городе, она знала, что Таиска окончила медицинский институт, вышла замуж и жила в каком-то южном городе. Перед глазами все еще стояло леопардовое пальто, ярко-пунцовая помада, пережженные гидроперитом волосы, лихо закрученные в неподвижные локоны, черные, постоянно что-то ищущие глаза, которые были хорошо ей знакомы. Взглянув в сторону удаляющегося трамвая, Лизавета Петровна вспомнила, как Таиска всегда пересчитывала номер трамвайного билета справа налево в надежде найти счастливый.
– Дай