Магнетизерка. Леонид Девятых
поднял отца с пола, стараясь не встречаться с ним взглядом. Ферапонт устроил в головах подушку, и Андрей бережно, как ребенка, положил на диван отца. Тот по-прежнему неотрывно смотрел на него, и от его взгляда Андрею было так муторно и тяжко, что впору было завыть.
– Katalepsus, – немедленно констатировал доктор Сторль, открывая свой пузатый саквояж с лекарскими инструментами. – Почти полный паралич и онемение нервов.
– Как это понимать? – посмотрел на доктора Андрей.
– Нервы, сударь, это такие жилы или, для лучшего объяснения скажем, веревочки в теле людей, кои выходят от мозга и суть начало и чувствам, и движениям всякого человека. Они у вашего батюшки онемели, то есть не побуждают никаких телесных движений. Зато он совершенно не чувствует никакой боли.
– Это опасно? – с дрожью в голосе спросил Андрей.
– Поднимите его повыше, – вместо ответа произнес Сторль, – надо, чтобы он не лежал, а полусидел. И оголите ему грудь. Так, – добавил доктор, когда Андрей все исполнил, – теперь все выйдите из комнаты.
– Но…
– Я что, плохо изъясняюсь по-русски? А мне казалось, что за тридцать лет пребывания в вашей стране я вполне прилично научился говорить, – желчно произнес Сторль, не удосужившись даже повернуть в сторону Андрея голову. – Да, и пришлите ко мне, пожалуйста, горничную почистоплотней.
Нелидов и камердинер вышли. Прислав доктору горничную Лизку, встали у дверей библиотеки, думая каждый о своем.
Андрей горестно размышлял о том, что не будет ему прощения, если отец умрет. А старый Ферапонт, незаметно кося глаза на молодого барина, сокрушался, что ежели умрет старый барин – что, конечно, шибко жаль, – то молодому господину он станет не нужон, и отошлют его в дальнюю деревню доживать свой век, и ладно еще, ежели не придется христарадничать.
Более часа прождали вот так, подпирая плечьми стены, а когда Сторль вышел, кинулись к нему с вопросами.
– Ну, что? Как он?
– Плохо, – объявил доктор. – Он волновался в последнее время? Переживал за что-либо?
– Он много работал, – неопределенно ответил Андрей.
– Что ж, удары случаются и от этого. – Сторль как-то странно посмотрел на Нелидова и, будто решившись, сказал: – У вашего батюшки произошел разрыв кровяных жил и, возможно, образовалась внутримозговая опухоль. Положение весьма серьезное, посему я намерен собрать у вас вечером консилиум из наших ведущих врачей и хирургических операторов. Часов в пять пополудни вас не стеснит?
– Да боже мой, делайте все, что считаете нужным, только спасите отца! – мало не воскликнул во весь голос Андрей. – Прошу вас, помогите ему!
– Я сделаю все, что смогу, – заверил его доктор. – Покуда я пустил у него кровь из шейных жил и велел вашей горничной прикладывать к голове примочки из холодной воды, уксусу и нашатыря. Чуть позже надлежит сделать ему ножную ванну из теплой воды и затем обмазать его икры горчичным тестом. И постоянно поить его яичною водою с лимонным или клюквенным соком. Вы поняли меня?
– Понял, –