Паломничество с оруженосцем. Тимофей Юргелов
внутрь и начал там что-то двигать, переставлять ─ от его страхов не осталось и следа, это снова был воротила малого бизнеса. Потом выставил ящик и на нем придавил камнем кусок неровно оторванного картона с ценами.
К нему подошел сначала один мужик, затем еще несколько. Расспросив, в чем дело, каждый подался в свою сторону.
– Давай залазь – сейчас масть попрет, – крикнул Борисыч Андрею. И действительно, не прошло и четверти часа, как стали стекаться люди с сумками и мешками.
Сразу около задней двери образовалась толпа. Однако Борисыч не спешил открывать торговлю. Он снова что-то начал переставлять и двигать внутри, потом достал калькулятор, посчитал на нем, взял тетрадку, полистал ее (очередь терпеливо ждала), наконец, тяжело вздохнул и сказал:
– Ну, давайте, что там у вас – только не все сразу! – прикрикнул Борисыч на протянутые ему бутылки. – Вот сюда ставим, а я буду смотреть, что возьму, а что нет. Берем только «чебурашку», «четушку», «водочную» и «ноль тридцать три», – объявил он громко для всех. – Вот прейскурант цен перед вами.
– А что так дешево? – выкрикнул кто-то из очереди.
– Дешево! – изумился Борисыч такой наглости. – Иди сдай дороже! Если найдешь, я у тебя по той же цене возьму. – И коммерция закипела.
В толпе Андрей заметил двух человек духовного звания: один бородатый, в черной камилавке и рясе, другой совсем мальчик, в подряснике, с непокрытой головой, белокурый, похожий на девушку. Они о чем-то беседовали между собой, поставив сумки на землю.
– У вас тут что, монастырь? – спросил Андрей у облокотившегося о порог будки мужика. Тот поднял руку и почесал под кепкой.
─ Хотят исделать, а пока четыре брошенных дома отремонтировали и живут в их, – сказал
он, приподнимая украдкой из-под полы свою сумочку. – Прими, а? У меня всего-то семь штучек.
– Не могу, видишь, начальник строгий, – сказал Андрей. – А ты в очередь встань.
– Да не хочется из-за такой ерунды стоять, – улыбнулся конфузливо на свое нахальство мужичок. – Может, все-таки примешь?
– Правда, не могу. И что, они прямо в деревне живут?
– Ну живут. Архимандрит только ихний рядом с церквой, а так они все тута.
– Ну, давай приму, – сказал Андрей, сжалившись над мужиком. Пока он отсчитывал ему деньги, в очереди произошло какое-то движение, Андрей краем глаза видел, как высокая фигура подошла со стороны клуба. Только когда раздался громоподобный пьяный рык, он поднял голову:
– Что, иосифляне, послед греха пришли обменять на тридцать серебряников! – Голос принадлежал жилистому, бородатому детине, с опухшим от пьянства лицом; с воспаленными, заплывшими глазками. Детина был босиком, в какой-то рыжей от кирпичной пыли рясе, обрезанной до бедер; в рваных спортивных штанах с лампасами. В черных, спутанных волосах его было много седых прядей и соломы. Несмотря на неприглядный вид и легкое покачивание, в осанке то и дело сквозила нарочитая величавость, которая тут же сменялась шутовским вихлянием. Обращался