Холод древних курганов. Аномальные зоны Сибири. Андрей Буровский
и жалобы, еле-еле передвигая ноги!
Тут никто не стал ждать, пока покойница подойдет вплотную – автомобиль рванул, когда была она метрах еще в четырех или пяти, но и то всех обволокло облако чудовищного сладковатого смрада, проникающего «аж до печенок».
Всю дорогу до дома обсуждалось происшествие, и это обсуждение довело главу семьи до совершеннейшего неистовства: по абсолютно непостижимой причине жена решила, что это он, ее супруг, заманил сюда девушку, изнасиловал и задушил:
– А иначе ну чего она ко мне пристала?! И эти разговоры про «пожалей!». У тебя сердца нет, Геннадий! Такую молоденькую, такую милую! Как права была моя мамочка!
Самое дикое, что женщина вовсе не имела ничего против, чтобы ее муж кого-то душил на пустынном шоссе, и в этом же месте закапывал.
– Ты же хоть смотри, кого душить!!!
Скажем, она ничего не имела против, чтобы муж задушил директора ателье, в котором она трудилась, и большую часть клиентуры. Она категорически возражала, чтобы муж ей изменял с посторонними девочками…
– А со знакомыми можно?
– Как ты смеешь говорить так при детях?!
В общем, она была против общения мужа с «посторонними девочками», и особенно против того, чтобы эти девочки приходили бы к ней, единственной законной владелице супруга. Безобразный скандал почти затмил в сознании супругов само происшествие; никому они о нем особо не звонили. К том же супруга искренне считала своим святым долгом «покрыть» преступление мужа, а сам супруг и от природы не особенно болтлив, и вообще не хотел говорить о делах не особо понятных. Вот только дети-то ведь тоже видели немало. Мальчик, к примеру, рассказал о странном происшествии, а коли слухом свет полнится, было уже нетрудно выйти и на него, и на его сестру (сейчас ей, слава Богу, двадцать один год!)[7]. Уже не очень важно, что говорят или о чем молчат родители.
Продолжение милиционера М.
Милиционер М. в конце сентября вышел на трассу с вполне понятными целями: на крутом повороте он поставил временный знак «не больше сорока километров» и штрафовал всех, кто превышал скорость на этом участке. У милиционера дочка собиралась замуж, нужны были деньги на свадьбу. М. полюбовно договорился с начальством – где ставить знак и сколько дней собирать возле него мзду.
Был он с приятелем, тоже бывшим гаишником, который помогал частью по дружбе, а частью за обещание славной попойки в конце, когда они все деньги уже соберут. Денек стоял ясный, холодный, и такими же «холодными» становились и краски заката. Удивительно, как всегда заметно по цветам заката, холодно ли в природе! Закат был розовый и лимонный, ветер – холодный, и друзьям становилось все очевиднее, – вот один из последних дней «бабьего лета»; наваливается зима, скоро полетят белые мухи.
Как всегда в такой день, становилось им как-то грустно, сладко-печально. Тянуло прийти с холодка, с шуршания палого листа куда-нибудь, где горит, стреляет дровами печка, где можно сесть за стол, разлить в кружки вина, посмотреть в окошко на мир, стремительно движущийся к зиме…
Вот тут начался подозрительный шум в уже знакомом
Как летит время! «Девочке» уже 36…