Мудрость восточной поэзии (сборник). Омар Хайям
кровь царя, угасшего в тоске.
Не раздави в лугах невинную фиалку,
Что родинкой была на девичьей щеке.
Травинку в тени молодого граната
Сорвать не осмелюсь: возможно, когда-то
Была она локоном дивной смуглянки,
Что сном беспробудным отныне объята.
Зри, око, пока не ослепло, могилы средь гулких
ручьев,
Мир, щедро удобренный пеплом и полный
греха до краев,
Правителей гордые клики, сокрытые в недрах
земли,
И луноподобные лики в недремлющих ртах
муравьев.
Эй, гончар! Ты работаешь в поте лица:
Глину месишь, и топчешь, и бьешь без конца.
Если слеп твой рассудок, прислушайся к сердцу:
Ты, возможно, глумишься над прахом отца.
Откуда ты пришел, куда уйдешь, —
Не спрашивай: ответом будет ложь.
В том круге, без конца и без начала,
Ни щели, ни просвета не найдешь.
Лик твой – чаши Джамшида прекраснее,
кравчий!
Смерть из рук твоих лучше бессмертия,
кравчий!
Прах ступней твоих станет очей моих светом.
Ярче тысячи солнц засверкает он, кравчий!
Виночерпий, я с горечью мира знаком.
Дай мне сладость почувствовать под языком.
Погляди: скоро дно обнажится в кувшине.
Жизнь моя уменьшается с каждым глотком.
Что синий небосвод? – На теле поясок.
Джейхун – твоя слеза, ушедшая в песок.
Ад – место, где тебя обдаст жестоким жаром.
А рай – привал, где ты передохнешь часок.
Пусть я погряз в грехах, зато, по крайней мере,
Не мучаюсь, как те, что потрафляют вере
В кумирнях. Мне нужны в тяжелый час
похмелья
Не церковь, не мечеть, а лишь вино и пери.
Нам – вино и любовь, вам – кумирня и храм.
Нам – глумленье в аду, вам – в раю фимиам.
Судьбы смертных Творец начертал
на скрижалях.
Разве мы виноваты, что верим словам?
Мне тоска воздержания не по нутру.
Если впрямь я воскресну таким, как умру, —
Не расстанусь до ночи с подругой и с чашей,
Чтоб и с той, и с другою воспрять поутру.
Тайн вечности, мой друг, нам не постичь
никак.
Неясен каждый звук, расплывчат каждый знак.
Жизнь – света пелена меж прошлым
и грядущим.
Рассеется она – и мы уйдем во мрак.
Качнется свод небесно-голубой
И облаком накроет нас с тобой.
Пей, веселись, ласкай траву ладонью.
Мы станем прахом, чтоб взойти травой.
Нет на свете того, кто б подмял небосвод,
Кто бы пищей земною насытил живот.
Зря кичишься, что вышел из бед невредимым:
Будешь недругом съеден и ты в свой черед.
Взахлеб вино любви (все прочее