Обыкновенная семейная сцена. Максим Юрьевич Шелехов
Нет, знаком этот человек был, конечно, всем; ну, как знаком, телевизор ведь в доме был у каждого. Но мог ли кто предположить, что такой субъект пожалует к нам в подвал!.. Все вдруг, как один, привстали. И тут этот человек улыбнулся – самой простодушной, самой дружелюбной улыбкой.
–Добрый вечер, братцы! – произнес он наиприятнейшим голосом. – Вот, удостоился побывать в ваших замечательных краях и прослышал об этом месте славном; дай, думаю, заскачу, что здесь, да как? Почем играем? – поинтересовался он.
–По «столько-то», – вдруг выкрикнул я, – самое что ни на есть вдруг, честное слово, нехотя, точно черт подтолкнул. Все на меня покосились, – ещё бы, мое «столько-то» было втрое выше нашей двойной, по которой мы на самом деле тогда играли. У меня аж пот выступил: ну чего я влез, ну как всегда? А у самого вот таких «столько-то» к тому моменту всего ничего оставалось.
–По «столько-то» – это неплохая ставка, сразу видно, люди вы серьезные.
У меня на сердце отлегло, да и банкир по плечу одобрительно хлопнул.
–А что, может быть, поднять нам ставки, – продолжал этот человек нараспев сладчайшим голосом, – в честь праздника, ещё втрое?
Всех так и покоробило. Вдумайтесь только, я наши двойные втрое умножил, это уже в шесть раз больше обыкновенного, этот же до восемнадцати прет. Да у меня если и было столько, то на один-два хода каких-нибудь. Даже торговец углем, и тот, как рак покраснел. Покраснел, но все же вымолвил:
–Что ж, можно, – вымолвил и присел. Я встал. Я встал и сел. Двое встали из-за стола безвозвратно. Этот человек сел на одно из освободившихся мест, предварительно облобызавшись с нашим почтенным стариком и расспросив того о здоровье. Оставалось одно свободное место, да и мое подо мной вовсю колыхалось.
–Есть еще желающие? – поинтересовался старик.
Желающие? С таким-то раскладом, вообще можно ль было заговаривать о желающих!
–Ну, что ж, раз все в сборе… – начал было этот человек, перебирая и постукивая друг об дружку свои ухоженные, не без весьма внушительного размера украшений пальцы. Его прервал резкий отрывистый голос, пришедший откуда-то из глубины, из-за спин собравшихся зрителей.
–Я сяду, и с удовольствием, если мы теперешнюю только что утвержденную ставку поднимем еще вдвое!
Каково же было всеобщее изумление, когда автором этого шокирующего вызова был признан Германн. Пред ним расступились, он подошел к столу. Мне показалось, он был бледней обыкновенного, но смотрел решительно.
–Да ты чего, Германн, белены объелся? – дрожащим от удивления голосом произнес банкир.
–А что, прекрасная идея! – заулыбался этот человек, одаряя всех и вся своим превосходнейшим расположением духа. – Садись, милок, сыграем! ведь никто не против? В честь праздника!
–Да он в жизнь не садился, он зритель, он отравился чем-то, мухомор проглотил! – возмущался банкир.
–Полно тебе, братец, – не уставал сладить этот человек, –