Советник на зиму. Роман. Сергей Яковлев
взял Дашину руку, погладил, крепко сжал, припомнив вчерашний свой страх. Она улыбнулась по-взрослому, прикрыла глаза.
– Расскажи сказку! – попросила зачем-то.
– Сказку? – опешил Несговоров. – Да я же не умею!
– Все равно. Расскажи!
– Ладно. – Несговоров тоже закрыл глаза, чтобы не видеть покрытых золотистым пушком ног Дашиной соседки и как следует сосредоточиться. – В одном большом селе жила-была девочка Орежа Мурежа. Два имени у нее было потому, что ей когда-то привезли из-за границы два красивых наряда, и она каждый день их меняла. Сегодня, например, надевает немецкий наряд: оранжевую рубашечку с кисточками, оранжевую шелковую юбочку, оранжевые ботиночки и красивую оранжевую курточку со множеством маленьких и больших карманов на оранжевых застежках, и каждая застежка, когда ее открываешь, звучит по-своему, играет свою мелодию, так что девочка никогда не путала, в каком кармане что у нее лежит… Вот так. И в этот день и дома, и в школе, и все знакомые и подружки зовут девочку Орежей. И тоже ни с кем другим ее не перепутывают. А назывался этот немецкий наряд – «казачок»…
– Давай-ка погромче, мы тоже послушаем, – крикнула от окна толстуха. Кривая прошепелявила «тым-тым-тым, казачок!», подперла рукой щеку и приготовилась всплакнуть. А веснушчатая, близость которой Несговоров ощущал даже с закрытыми глазами, недовольно заскрипела кроватью, громко шлепнула разок-другой по своей подушке, устраиваясь поудобней, и в результате нечаянно прижалась жаркой пяткой к его колену.
– Второй наряд привезли девочке из Америки, и назывался он «пастушок». Так что назавтра надевала она желтую ковбойку, желтые брючки, заправляла их в желтые сапожки, а поверх всего натягивала сверкающее желтое пончо – плащ из удивительно крепкой и теплой ткани, в котором не страшны были ни дожди, ни холода. И тогда эту девочку все знали под именем Мурежа и тоже ни с кем не перепутывали. В особенности же никто никогда не путал Орежу с Мурежей, это было невозможно, настолько по-разному они были одеты. У Орежи были одни друзья и подруги, у Мурежи – другие; Орежа сидела в классе за одной партой, Мурежа – совсем за другой. И Орежа и Мурежа ходили в школу через день, но поскольку это была одна девочка, то на самом деле никто из них не пропускал ни урока, они все знали назубок и получали только отличные отметки. Поэтому на их систематические пропуски учителя смотрели сквозь пальцы. Только мама с папой у Орежи и Мурежи были общие, но они даже не догадывались, что у них целых две дочки, потому что уходили на работу рано утром, когда Орежа Мурежа еще дремала в кроватке, не зная, кем она сегодня будет, а возвращались поздно вечером, когда Орежа или Мурежа припрятывала по шкафчикам свои пончо, юбки, брючки, рубашечки, курточки, сапожки, ботиночки и прочие детали туалета и оставалась непонятно какой девочкой, которая или плескалась в ванной, или уже успевала забраться в постельку и притвориться спящей. Именно эту