Первый крестовый поход: Зов с Востока. Питер Франкопан
телу и окончательно его не погубит»{62}. Хотя захват Бари норманнами в 1071 году ознаменовал бесславный конец власти византийского императора в Апулии и Калабрии, большинство населения в провинциях по-прежнему составляли люди, говорившие на греческом языке, которые, естественно, хотели подчиняться Константинополю. Эти связи снова активизировались вследствие улучшения отношений между Римом и Константинополем. Если с момента прихода норманнов на завещаниях, разрешениях на торговлю и других официальных документах значилось имя норманнского герцога, то с начала 1090-х годов на них все чаще стало появляться имя Алексея I и год его пребывания на престоле – это был верный признак того, что местные жители опять воспринимали императора как своего властителя{63}. Реабилитация Византии продвинулась еще на один шаг, когда Урбан II отменил вердикт об отлучении Алексея I от церкви, принятый в 1081 году{64}.
Появились и другие признаки сближения Востока и Запада. В начале 1090-х годов на греческий монастырь в Сан-Филиппо ди Фрагала пролился золотой дождь. Под его управление было передано несколько церквей, его монашеская община получила дополнительные земельные угодья от графа Рожера Сицилийского, издавшего указ, согласно которому монастырь освобождался от вмешательства священников-латинян и от «баронов, стратигов и виконтов, а также других»{65}. Были также примеры тесного сотрудничества в других областях, особенно военной. Столкнувшись в начале 1090-х годов с вторжением врагов в разные районы Балкан, Алексей I разослал во все концы Средиземноморья гонцов с просьбой прислать подкрепления его войскам. Императорские послы были направлены также к Урбану II в Кампанью. Весной 1091 года папа оперативно отправил войско с целью помочь Алексею I отразить нападение орд печенегов, которые вторглись из придунайских степей во Фракию. Произошедшая вскоре битва при Левунионе[11], которая завершилось полным уничтожением устрашающих кочевников, стала одной из важнейших в истории империи{66}.
Таким образом, к 1095 году многое было сделано для того, чтобы устранить многолетний раскол между Римом и Константинополем. Хотя собор, провести который предложил несколько лет назад Алексей I, еще только должен был состояться, император и папа наладили хорошие рабочие отношения. В самом деле, если верить последним добавлениям к источнику, датированному XII веком, то к тому моменту они уже разработали подробный план. По имеющимся данным, в начале 1090 года ко двору хорватского короля Звонимира прибыли послы, отправленные совместно Урбаном II и Алексеем I, с обращением к рыцарям помочь оказавшейся в опасности Византийской церкви и покончить с засильем мусульман в Иерусалиме. По-правде говоря, это была генеральная репетиция выступления папы в Клермоне: просьба первого и второго Рима о помощи, притягательная сила Иерусалима и военная служба как проявление преданности церкви. В случае с Звонимиром тем не менее приезд послов не дал желаемых результатов: согласно одной
Анна Комнина. С. 142.
E.g. Regii neapolitani archivi: monumenta edita ac illustrata, 6 vols. (Naples, 1845–61), 5, no. 457. pp. 146–7; no. 458, pp. 148–52; no. 462, pp. 157–59; no. 467, pp. 174–8; Codice Diplomatico Barese, 6 vols. (Bari, 1897–1902), 3, no. 24, pp. 39–40; no. 35, p. 41; no. 36, p. 42; no. 27, p. 43; no. 28, pp. 44–5; no. 29, pp. 45–6; no. 30, pp. 46–7; D. Morea (ed.), Il chartularium del monastero (Montecassino, 1892), p. 136.
Bernold of Constance, pp. 470–80.
G. Spata, Le pergamene greche esistenti nel grande archivio di Palermo (Palermo, 1861), pp. 163–6, 173–5, 179–82; S. Cusa, I diplomi greci ed arabi di Sicilia pubblicati nel testo originale, 2 vols. (Palermo, 1868–82), 2, p. 391.
Деревня рядом с городом Энез на северо-западе современной Турции. –
Bernold of Constance, p. 483; Анна Комнина. С. 235–237.