Девяносто третий год. Виктор Мари Гюго
type="note">[36].
– Но в таком случае, капитан, дела обстоят еще не так плохо.
– Все было бы хорошо, черт побери, только бы в Вандее дела пошли на лад.
– А что, капитан, – спросил Лавьевилль, пожимая плечами, – мы высадим морскую пехоту?
– Да, если приморское население выскажется за нас, и нет, если оно окажется нам враждебным. Иногда на войне нужно идти напролом, иногда – крадучись. Тот, кто ведет гражданскую войну, должен всегда иметь в кармане подобранный ключ. Нужно стараться делать все, что только возможно. Главное – необходим хороший предводитель. – И, подумав немного, Буабертло прибавил: – Лавьевилль, какого вы мнения о молодом шевалье де Дьези?
– Как о начальнике? Да опять-таки я скажу, что он пригоден только для правильной войны, в открытом поле, а не для партизанской войны против этого мужичья.
– В таком случае нам приходится довольствоваться генералом Стоффле и генералом Катлино.
– Тут нужен бы принц, – сказал Лавьевилль после минутного молчания. – Настоящий французский принц, принц крови.
– Зачем же это? Не понимаю. Ведь настоящие принцы…
– Трусы. Я знаю это, капитан. Но это необходимо, чтобы пустить пыль в глаза нашему мужичью.
– Любезный мой кавалер, да что же нам делать, если настоящие принцы прячутся!
– Ну, в таком случае обойдемся и без них.
Буабертло стал машинально тереть лоб рукой, как бы желая выдавить из него мысль, и, наконец, произнес:
– Что ж, сделаем опыт с этим генералом.
– Это, во всяком случае, чистокровный дворянин.
– А вы думаете, что он окажется на высоте своего положения?
– Не знаю. Главное то, чтоб он как следует понял свою задачу, – ответил Вьевилль.
– То есть чтоб он был свиреп? – заметил Буабертло.
Граф и кавалер взглянули друг другу в глаза.
– Господин Буабертло, – проговорил Лавьевилль, – вы угадали мою мысль. Да, чтобы был свиреп – вот что нам нужно. Эта война не должна знать пощады. Теперь наступило время кровожадных людей. Цареубийцы отрубили голову Людовику Шестнадцатому, мы будем рубить ноги и руки цареубийцам. Да, теперь нужен только неумолимый полководец. В Анжу и верхнем Пуату вожди играют в великодушие, изображают из себя добряков, это никуда не годится; а между тем на побережье предводители свирепы – и дела идут сносно. Шаррет свиреп, и потому он удачно справляется с Парреном. Против гиены – гиена!
Буабертло не успел ответить Лавьевиллю: слова последнего были прерваны пронзительным криком, и в то же время раздался шум, отличный от всех других звуков, раздававшихся на море, среди ночной тишины. И крик этот и шум раздались с носа корабля.
Капитан и его помощник бросились на нижнюю палубу, но не смогли войти туда, так как им навстречу бежали по узкому трапу перепуганные артиллеристы корвета.
Случилась ужасная вещь.
IV. Орудие войны
Оказалось, что одно из орудий батареи, двадцатичетырехфунтовая пушка, сорвалось с цепи. Это, быть может, одно из самых больших несчастий, какое только может произойти на военном судне, находящемся