Песни невозврата. Евгений Клюев

      В ту сторону я больше не смотрю,

      а если и смотрю, то вижу худо —

      мне кажется, что вижу много блуда,

      но, может, только кажется отсюда,

      а может, я теперь такой зануда,

      а может… может, дело к ноябрю.

      Пропал, простите, всякий интерес —

      и даже интерес к кофейной гуще:

      всё сущее – оно на то и суще,

      чтоб гуща эта становилась гуще,

      а мы, ещё недавно всемогущи,

      отгадки отвергали наотрез.

      Где ничего загадочного нет,

      где просто всё как пареная репа,

      где призрак появляется из склепа

      с петлёй, которая – всем скрепам скрепа,

      там граждане в петлю шагают слепо

      и будущее тихо плачет вслед.

      Я не смотрю туда, а почему —

      я не люблю таких больших идиллий,

      кроме того, мы это проходили —

      при «Пионере» и при «Крокодиле»,

      и прародители нас прародили

      по образу и духу своему.

      Не как тогда, со скоростью улитки, —

      теперь я убегал бы без оглядки

      от этих мест святых, от этих мест,

      где, никого в лицо не узнавая,

      всех примирит порука круговая,

      и бог не выдаст, и свинья не съест.

      Не как тогда… когда я, как другие,

      пуще чумы боялся ностальгии —

      расплаты за ужасный неприезд:

      что никогда мне до скончанья света

      не будет ни ответа, ни привета

      из этих мест святых, из этих мест.

      Не как тогда… теперь мне за державу —

      за дежавю – совсем уже, пожалуй,

      не горько: я сложил с себя сей крест.

      Пусть там опять хоругви и парады —

      мне больше ничего уже не надо

      от этих мест святых, от этих мест.

      Что мы устроим… ах, что мы устроим,

      когда я вдруг назад вернусь героем:

      как выпьем чарку за Святую Русь,

      как зашумят высокие дубравы,

      как вновь мы будем молоды и правы

      в тот звёздный час, когда я не вернусь.

      Нет-нет, я ни за что не