Революция на газоне. Книга о футбольных тактиках. Джонатан Уилсон
был диссидентом, высказывая свои мысли, является преувеличением его оппозиционности.
Утром 23 января 1939 года его друг Густав Гартман в поисках Синделара взломал дверь в его квартиру, которая была расположена на улице Аннагассе. Густав нашел его обнаженным и мертвым, рядом с находившейся без сознания девушкой, Камиллой Кастиньолой, с которой Синделар познакомился десять дней назад. Она скончалась позже в госпитале по той же причине, что и Синделар, – отравление угарным газом из-за неисправного отопления.
Во всяком случае, таков был официальный вердикт полиции после двухдневного расследования обстоятельств его гибели. Публичные слушания, тем не менее, не закончились каким-либо заключением после шести месяцев и позже были закрыты нацистскими властями. В документальном фильме, снятом Би-би-си в 2003 году, Эгон Улбрич, друг Синделара, заявлял, что местные официальные лица были подкуплены и поэтому признали его смерть несчастным случаем, что гарантировало финансирование похорон государством. Однако были приведены и другие трактовки тех событий. В австрийской газете «Kronen Zeitung» от 25 января было опубликовано следующее сообщение: «Все указывает на то, что этот великий человек стал жертвой убийства, его отравили». В своей книге «Баллады о смерти футболиста» Торберг предположил самоубийство и объяснил мотив тем, что он не находил «свое место» в «новом порядке». Позднее появились предположения, что Синделар, или Кастиньола, или же оба они были евреями. Основание так полагать есть – Синделар играл за венскую «Аустрию», команду, которая считалась клубом еврейских буржуа, к тому же он родился в Моравии, именно оттуда многие евреи эмигрировали в столицу. С другой стороны, его семья была католической. Кастиньола, возможно, была еврейкой по происхождению, несмотря на итальянское подданство, однако сумела хорошо скрыть этот факт, поскольку стала совладельцем бара за неделю до смерти. Наибольшее доверие вызывает факт жалобы несколькими днями ранее жильцов того же дома, что один из дымоходов в доме был неисправен. Доступные доказательства свидетельствуют в пользу того, что смерть Синделара была несчастным случаем, и все же чувство, что герой не может так погибнуть, превалирует. Что же еще может быть более символичным, по крайней мере, для романтико-либеральной ментальности, с точки зрения аншлюса Австрии, как не великий атлет, драгоценность венского общества, который был отравлен газом вместе с еврейской девушкой? «Добрые дела Синделара славят город, чьим сыном и гордостью он был до самой смерти, – такие слова написал Полгар в его некрологе. – Он был столь сильно вовлечен во все эти события, что его смерть была неизбежна. Все доказательства указывают на суицид и верность своей родине. Для него жить и играть в футбол в растоптанном, сломанном и униженном городе означало изменить Вене и самому себе… Но как кто-то может так играть в футбол? И продолжать жить, когда жизнь без футбола – ничто?»
До самого конца история о футболе и кафе оставалась