Замок Дор. Прощай, молодость (сборник). Дафна Дюморье
засело слово «Лантиэн». Во время путешествия по реке ваши мысли были заняты Лантиэном. Кроме того, вы надеялись, вопреки всему, найти остров. Могу я спросить, уж не тот ли остров вы искали, на котором Тристан сражался с ирландцем Морхольтом?
Нотариус вздрогнул словно от звука выстрела и с изумлением взглянул на доктора Карфэкса:
– Как! Значит, вы тоже об этом знаете?
– А почему бы и нет? – сухо ответил доктор Карфэкс и, подойдя к книжным полкам, указал на несколько тонких томиков, плотно прижатых друг к другу. Он слегка потянул за один из них, затем водворил его на место и снова повернулся к своему гостю. – Кто может сказать, какими путями приходят к нам сведения, когда они нас интересуют? Перед тем как стать натуралистом, я собирал книги, и наше Общество антиквариев, членом которого я был, имело связи с аналогичным обществом по вашу сторону Ла-Манша. Мы передавали трактаты из одного общества в другое, и любимой нашей темой было сходство топографических названий в Бретани и Корнуолле, а также местные легенды. Вначале я был совершенным невеждой. Как большинство корнуолльцев и англичан, я считал, что двор короля Марка находился в Тинтагеле, что Изольда высадилась там, прибыв из Ирландии, – а если вы взглянете на побережье, то поймете, что это невозможно. И только когда я прочитал Беруля…
– Ах! – воскликнул нотариус. – Значит, вы читали Беруля!
– Рукопись двести семнадцать, – процитировал хозяин, – du fonds français de la Bibliothèque Nationale, le commencement et le fin du poème sont perdus»[14], двенадцатый век – самый ранний сохранившийся манускрипт из всего, что написано о Тристане. Да, я читал «Роман о Тристане» Беруля, по крайней мере ту часть, которую профессор ученого общества, о котором я только что упомянул, счел нужным процитировать. Сюжет восходит к шестому веку, а то и ранее, и это сказание передавалось от отца к сыну, скорее, от матери к дочери, пока ваши странствующие трубадуры не подхватили его и не превратили в поэзию.
– Романтизируя похоть и распущенность и превращая их в бессмертную любовь, – прошептал нотариус.
– Можно сказать и так, – ответил Карфэкс, – однако мой опыт врача свидетельствует, что в целом результат был благотворен. Не хлебом единым жив человек, точнее, простите за прямоту, не только совокуплением. Мечтательную сторону натуры тоже надо удовлетворять. Позвольте мне рассказать вам кое о чем. Лет девятнадцать тому назад ждал я в Замке Дор появления на свет младенца – это та самая молодая женщина, которая чуть не погибла сегодня в экипаже, когда лошади понесли, – и, когда я бодрствовал под звездами, мне показалось, что я близок к какому-то прозрению. Я не знал, что это такое, разгадка была мне не под силу. И вот, много месяцев спустя, читая вашего поэта Беруля, я обнаружил слово «Lancien» – древний вариант нашего «Лантиэна» – и осознал, что если его слова верны, то все свое детство – разоряя птичьи гнезда, собирая в лесу куманику и орехи или просто предаваясь праздным мечтам – я ходил по тропинкам одной из величайших в мире историй любви.
– И что же?
Доктор
Из французского фонда Национальной библиотеки, начало и конец поэмы утрачены