Преступление капитана Артура. Мэри Элизабет Брэддон
бы без содействия преданного друга.
– Это верно, – произнес наконец капитан.
– Милый друг, если вы только перестанете дуться, то мы снова сделаемся прежними приятелями… Итак, друг помог вам выйти из очень плачевного положения; вследствие этого между ним и вами установились, разумеется, самые искренние отношения. В Калькутте нас даже прозвали Дамоном и Пифиасом… Нас связывало нечто более дружбы. То был таинственный, священный союз, который мог быть разорван только нашей смертью. Не правду ли я говорю, Артур?
– Если вы хотите этим сказать, что мы были полезны один другому, то я отвечу «да», – произнес капитан.
– Но теперь вы не скажете этого, равнодушный Артур!.. Ну, хорошо. Мы были полезны друг другу, в высшей степени полезны, и мы могли бы провести таким образом много счастливых лет. И вот в одно прекрасное утро капитан Артур Вальдзингам покидает службу в индийской армии так же спокойно, как покидает какой-нибудь кафе-ресторан, – вместо того, чтобы посоветоваться со своим другом, который уговорил бы его спокойно подождать, пока кто-либо из офицеров не согласится купить его капитанский патент.
– Быть может, вы желали, чтобы он спокойно ждал, чтобы ему дали отставку, не так ли, майор? – спросил капитан насмешливо.
– Артур, вы сумасшедший!.. Итак, вместо того чтобы испросить совета более опытного человека, бедный мальчик оставляет службу и спешит в Англию, забыв о всех оказанных ему услугах, неблагодарный, скрытный!.. Вот и все, что мог узнать о нем друг его, вернувшись из экскурсии в горы, когда тот уже уехал.
– Да… Вы лишились своего орудия, майор.
– Я лишился своего орудия, Артур? Как это вы можете выражаться так неделикатно? – проговорил майор с притворным негодованием. – Нет, я лишился своего друга, своего ученика, своего товарища, своего Дамона!.. Я поручил одному знакомому навести о вас справки в Англии. Вас видели высадившимся в Довере, но с тех пор не встречали вас больше. Словом, мне не оставалось ничего больше, как сидеть у моря и ждать погоды. «Хитрая лисица выскользнула из моих рук, – сказал я себе. – Самое лучшее теперь – ожидать своей очереди, и не будь я Гранвиль Варней, если я не поймаю ее снова!»
С этими словами он тихо положил свои женственные руки на плечо капитана. Как ни легко было это прикосновение, но Артур Вальдзингам согнулся под ним, как согнулся бы под тяжестью сотни пудов.
– «Я снова поймаю ее», говорил я себе, – продолжал майор. – «Пусть скрывается себе – где и как хочет, а я все же поймаю ее!..» Ну, я и сделал, как сказал.
Он разразился торжествующим смехом, тихо потирая себе руки, и, не смотря в темноту, устремил на капитана свои сверкающие голубые глаза.
– Я получил отпуск и уехал из Индии, – продолжал он скороговоркой и оживляясь все больше и больше. – Я обегал все игорные дома в Лондоне, рыскал по всем тавернам. Я справлялся повсюду и у всех без разбора – и наконец-то после многих поисков, тысячи неудач и неприятностей я узнаю сегодня утром в Брайтоне, в гостинице «Корабль», что некий капитан Вальдзингам