Тридцать один. Часть I. Ученик. Роман Смеклоф
с бледно сияющими крапинками.
– Евлампий сказал…
Закончить я не успел. Меня подбросило в воздух, и понесло в открывшееся жерло перехода. Я даже вскрикнуть не смог, только прикрылся руками, ожидая что сейчас шмякнусь об землю. Песок не перина, падать на него – удовольствие то ещё. Но удар превзошёл все ожидания!
Я грохнулся об гладкий каменный пол и вскочил, потирая ушибленные колени, с ужасом поняв, что перенёсся!
Из сияния появился голем. Он уже не выглядел, как бешено вращающийся шар из камней. Скорее, как очень высокий, крупный уродливый колдун с толстыми руками и ногами из камней посыпанных галькой. С жуткой приплюснутой головой с дырами вместо глаз, носа и рта, которую он сконфуженно вжимал в плечи, чтобы не тереться об потолок.
– Не волнуйтесь, – объявил он, – пришлось взять вас вместо мастера Оливье. – Я объясню свой поступок.
Растолковать он не успел. Я ринулся в портал, надеясь выскочить обратно на пляж, но опоздал. Перемещательные врата закрылись, а я, разогнавшись, чуть не врезался в стену. Очень некстати стоявшую за порталом.
– Не волнуйтесь, – повторил Евлампий. – Вам не причинят вреда. Вы не пленник, вы гость!
Прижавшись спиной к стене, я огляделся. Не похоже на гостевую комнату, скорее на тюрьму. Из тупика был виден серый низкий коридор с безрадостным потолком и жутко блестящим полом, отполированным тысячами заключенных, бредущих на смерть. От этой мысли меня затрясло.
– Как они не хочу! – в отчаянии вскрикнул я.
– Кто? – не понял голем, уставившись на меня двумя дырами, заменяющими глаза.
– Заключенные, – испуганно выдавил я.
– Вы не заключенный, – терпеливо объяснил Евлампий, – вы гость.
Я не поверил. Этот ушлый камень уже один раз обманул меня, когда притворялся говорящим троллем. От него можно ожидать чего угодно! Кто знает, кем он прикидывается теперь.
Голем внимательно глядел на меня, тоже понимая, что не слишком убедителен.
– День был длинный и тяжелый. Вы, наверняка, устали и хотите отдохнуть, – озаботился он. – Я отведу вас в ваши покои. Вы как следует выспитесь, а утром мы всё обсудим.
Он таращился, ожидая ответа, и я кивнул. Что мне оставалось делать, выбора-то нет. Если скажу, что не устал, еще чего доброго заставят работать.
Мы вышли из каменного мешка в коридор и свернули направо. Евлампий едва не терся головой об потолок, пригибаясь, и казалось, что его сложенное из глыб тело, готовится к прыжку. От этого я нервничал ещё сильнее, и вертелся по сторонам, стараясь не смотреть на голема.
Из неровных серых стен с тошнотворными зелеными прожилками, напоминающими испортившееся мясо, выпирали массивные железные двери с ржавыми клепками и внушительными засовами. Лишний раз подтверждая, что мы в тюрьме. Точнее я, а должен был попасть виртуоз, художник и маэстро. Вернее, сквернослов, гад и браконьер.
Мы остановились, и голем с раздражающим скрипом распахнул тяжелую дверь.
– Смазать