Бомба в голове. Виктор Голубев
не могут, они только болтают. А вот физики способны воспроизвести в пространстве-времени такие туннели, через которые полетит не только материя, но и мысль, эмоции, а с ними и вся человеческая гнусность, потому что её в нас гораздо больше, чем нам кажется, и она-то уж точно полетит. И если такому экспериментатору, который понял, чего он достиг, представится возможность первому воспользоваться своим открытием, как вы думаете, он удержится от подобного соблазна?
– Наверное, нет.
– Вот и я так думаю. И тогда, возможно, то, что мы принимаем за психическое расстройство, есть явление совсем иного толка.
– Это вы о Канетелине речь ведёте?
– О нём самом. Мне кажется, его нынешний кризис непосредственно связан с его научной деятельностью. У них в центре серьёзная экспериментальная база и причины расстройства его психики, возможно, лежат не в нём самом, а частично или полностью являются привнесёнными, связанными с каким-то внешним воздействием.
«А он хитрец, этот врачеватель душ человеческих, – подумал Виталий. – Настоящий пройдоха. Запудривает мозги своей странной философией, приглашает к дискуссии, а ведь тоже пытается что-то выведать, наверняка не без этого. Боже мой, кругом одни мошенники, куда ни сунься! Все только и мечтают, как бы оставить тебя в дураках и на этом ещё заработать или хотя бы выглядеть на твоём фоне куда привлекательней, чем есть на самом деле».
– Скажите, его помешательство не может быть результатом воздействия какого-нибудь химического препарата? – Виталий вдруг вспомнил, о чём хотел спросить доктора с самого начала.
– Не похоже. Я обследовал его всесторонне и ничего подозрительного не обнаружил.
– Стало быть, человек потерял умственные способности, скажем так, потом стал возвращаться к жизни, но слишком быстро, и для вас его история болезни – необычайный случай?
– В какой-то мере – да.
Виталий уже хотел было поосновательней насесть на доктора с расспросами, поскольку тот, похоже, высказался и добавить ничего более не собирался. Он уже готов был открыть рот, чтобы представить теперь свою точку зрения на домыслы психиатра, додумавшегося до того, что в его руки попал учёный гений, но дверь вдруг резко распахнулась.
Шагов снаружи слышно не было, из-за чего это явилось для Виталия неожиданностью. Двое санитаров ввели в помещение тщедушного, ничего не соображающего мужчину – в серой пижаме, мелко шаркающего тапками по полу и тупо смотрящего вниз перед собой. Один держал больного под руку.
– Ефим, я надеялся, что он придёт сюда без посторонней помощи, – укоризненно заметил доктор.
– Он и пошёл самостоятельно, только в другую сторону, – пробурчал в ответ санитар.
– Ларий Капитонович, у нас к вам несколько вопросов, это не займёт много времени. – Доктор подошёл к пациенту вплотную, доверительно заглянув ему в глаза, будто разговаривал с ребёнком. – Это Виталий Сукристов, журналист, который год назад брал у вас интервью. Вы его помните?
Если бы он начал отнекиваться,