Бомба в голове. Виктор Голубев
как вы, много, – продолжал Виталий. – Однако девяносто девять человек из ста вполне свыкаются с наличием вокруг себя постоянных раздражителей. Так устроен мир, это все понимают. Бесит лишь невозможность что-либо изменить, тогда как подавляющее большинство людей таких целей и не преследует. Но поскольку вам кажется, что среди них нет даже потенциальных единомышленников, они вам сильно не по нраву. Вы пытаетесь очернить их за то, чего в них нет и в помине. Вы презираете людей. Позвольте вам сказать, что это дико.
– Почему же дико? – физик искренне удивился. – Раз бог наделил нас сознанием, я вправе использовать его по своему усмотрению. Дико было бы, если я в ответ на своё презрение требовал бы от других добра и почестей, но я не требую.
Он словно ждал, когда Виталий скажет главное. Хотя он и понял, что заговорить собеседника вряд ли удастся, всё равно по традиции отводил ему роль большей посредственности, чем он сам.
– Если исходить из того, – заявил физик, – что индивидуальность, как вы отметили, есть общественный фактор и вы можете её ощущать только среди людей – наедине с собой или находясь среди животных, например, вы её не ощущаете, – тогда вы правы. Общество развивается в единстве и борьбе противоположных личностей, так?
Виталий не ответил.
– А представьте себе на секунду, что человек сам для себя целый мир. Со своими восприятиями, ощущениями. И никто ему больше не нужен.
– Так не бывает.
– Представьте только… Со своими правилами и законами.
– Со своей моралью.
– Мораль – это всего лишь мнение большинства и ничего больше.
– Тогда наступает хаос.
– Он и так уже наступил. Вы не замечали? Люди морализируют, только оправдывая свои должности и звания, но стремление к комфорту и наживе перевешивает любые моральные принципы.
– Это отдельные случаи, а не норма.
– И главное, совершенно не к кому прислушаться, – продолжал Канетелин, не обращая внимание на слова оппонента. – Вот, скажем, я. Для меня не существует авторитетов: все они далеко не искренни в своих побуждениях. Даже наш президент, мужик, которому чуть больше повезло в жизни, который уж точно не умнее меня, – почему я должен его уважать? За него думают десятки людей, и он, видите ли, принимает решения! А я один вижу, что они все не правы! Как мне тогда быть?
– Вы можете с ним не соглашаться…
– Я и не соглашаюсь.
Осудить того, кто над тобой, – это наше главное. Но когда над тобой никого нет, самого чувства подыгрывания чужим интересам возникать вообще не должно, в этом он был прав.
– Лихо вы всех под одну гребёнку, – заметил Виталий. – Неужели хорошие люди в таком дефиците?
– А я не беру конкретных людей, я рассуждаю обобщённо. То, за что вы цените кого-то конкретно, проявляется лишь в отдельных случаях, у вас на виду, а в другом месте и в другой ситуации это другой человек, чуждый