`Ин-ая формация. Квантовая психология. Анар Али оглы Багиров-Мелкумян
об их утопичности. Какая-то необъяснимая тогда ложность их важности и преувеличение значимости. Они вроде бы есть и заботы, и переживания и даже вопросы, но они как бы не к месту. То есть я был уверен, что на них можно было и не отвечать и даже не думать о них, когда параллельно есть такое обширное поле для развития, понимания и обсуждения. Казалось бы, на них и не ответишь так сразу, но как сплотиться и объединиться можно было в этом направлении.
Только это и казалось мне разумным. Вроде одной общей цели или задачи, мысли о которой перечёркивают большинство всех привычных тревог и забот. А предыдущие, не то что становятся менее значимыми, а как-бы лопаются от бессмысленности. Чтобы немного лучше понять это чувство, представьте появление внеземной цивилизации на Земле. Представьте сколько бытовых ссор покажутся неуместными наряду с попытками и в предвкушении чего-то совершенно нового и ранее неизвестного никому на планете. А ведь определённо более значимые вопросы сидели у меня в голове. И это было так логично, понятно и даже ощутимо, что я не мог и представить, что кто-то мыслит иначе. Всё казалось таким очевидным, но жизнь показывала абсолютно другую картину. Да и как будто никому больше дела не было до этого, до тех мыслей, что я и объяснить толком не мог.
Разумеется, их трудно было передать, их необходимо было пройти, прочувствовать самому. Но диалог был всё-таки возможен. Но его не было. Глупо было мне считать, что не с кем. Просто не было попыток. Как-то уже подростком я задавал подобные вопросы кому-то из знакомых, о том, что случались ли у них подобные мысли. И несмотря на то, что они соглашались с наличием таких, не происходило какой-то магии или волшебства. Не создавалось того единства, которое перенесло бы нас в атмосферу размышлений и может быть даже открытий. Я хоть и не показывал своего разочарования, но оно определённо было. И постепенно перерастало в нечто иное. Это ощущение какой-то незаконченности не покидало меня. Мне казалось, что нет ничего важнее и интереснее, да и не должно быть. А, следовательно, если нет дискуссий на эту тему, то что остаётся. Да, конечно, можно сказать что это всё интересно, но только иллюзии, а всё остальное и есть наша реальная жизнь. И уход в эту иллюзорную мысль происходит от нежелания принимать действительность. Некое витание в облаках. Я с этим, пожалуй, соглашусь, но раньше ни за что.
В детстве для меня смириться с происходящим здесь было как бы принять всё за должное, а любая попытка предположить иное развитие ситуации, как табу. Но не поставленный кем-то, а как мнение о результате того, что я видел вокруг. Я был уверен, что люди понимают абсурдность и нелепость своих поступков и заведомо их допускают. Глупость какая-то, казалось мне. И она вызвала отчуждение от них. Я не пытался что-то объяснить, но и принимать был не готов. Так и зародилась внутренняя борьба с реакцией на происходящее подпитываемая собственным бездействием.
Сейчас же, разобравшись в большинстве тех вопросов, мучающих и поражающих меня, я принимаю всё происходящее