Разоблаченная Изида. С комментариями. Том 2. Елена Блаватская
но через своего Патар. Последний воспринимает слова мудрости, прикладывая свое ухо к круглому отверстию в перегородке, которая скрывает учителя от своих слушателей, и затем передает их вместе с объяснениями и примечаниями толпе. Это был метод преподавания, используемый, с небольшим изменением, Пифагором, который, насколько нам известно, никогда не позволял своим неофитам видеть его в течение [нескольких] лет испытательного периода, но наставлял их из-за занавеси в своей пещере.
Но, независимо от того, идентичен ли «Просветитель» греко-демотической рукописи с Иисусом или нет, остается факт, что мы находим его выбравшим «таинственное» обозначение для кого-то, кого католическая церковь впоследствии заставляет выступать в качестве привратника Царствия Небесного и истолкователя воли Христовой. Слово Патар или Петер ставит и учителя, и ученика в круг посвящения и соединяет их с тайной доктриной. Великий иерофант древних мистерий никогда не позволял кандидатам видеть или слышать его лично. Он был deus ex machina, руководящее, но невидимое божество, изрекающее свою волю и наставления через вторых лиц; и спустя 2000 лет мы открываем, что далай-ламы Тибета веками придерживались той же традиционной программы в течение наиболее значительных религиозных мистерий ламаизма. Если Иисус знал тайное значение титула, данного им Симону, то он должен был быть посвященным, иначе он не узнал бы этого. И если он был посвященным пифагорейских ессеев, халдейских магов или египетских жрецов, то преподаваемое им учение было лишь частью тайной доктрины, передаваемой языческими иерофантами немногим избранным адептам, допущенным в священное святилище.
Но этот вопрос мы будем обсуждать в дальнейшем. Пока что мы постараемся коротко указать на чрезвычайное сходство – или скорее, идентичность, мы сказали бы – обрядов и церемониальных одеяний христианского духовенства и одеяний священнослужителей древних вавилонян, ассирийцев, финикиян, египтян и других язычников седой древности.
[Идентичность церемониальных традиций христианских и языческих священнослужителей]
Если бы мы захотели отыскать модель папской тиары, то нам следовало бы искать ее в летописях древнеассирийских табличек. Мы приглашаем читателя обратить внимание на иллюстрированный труд д-ра Инмана «Языческий и христианский символизм». На странице 64 этой книги читатель легко опознает в головном уборе наследника святого Петра то, что было носимо богами и ангелами в древней Ассирии, «где он [наследник] появляется увенчанный эмблемой мужской троицы» (христианским Крестом). «Мы можем упомянуть мимоходом, – добавляет д-р Инман, – что как представители Римской церкви взяли себе митру и тиару от “проклятых потомков Хама”, так же они взяли епископский посох от авгуров Этрурии, а художественную форму, в которую они облекают своих ангелов, – от живописцев и делателей урн Magna Grecia и Центральной Италии».
Будем ли мы продолжать наши исследования дальше, чтобы отыскать такого же рода подтверждения в отношении нимбов и тонзур католических священников