Второе пришествие. Акким Драников
и лето, ночи здесь прохладные.
– К тому же огонь в ночи издалека виден. Если уцелел кто в окрестностях, сообразит сюда явиться.
Но поход за дровами пришлось отложить. На дальнем конце поля показалась внушительная процессия человек в двести.
– Значит еще один самолет уцелел. А я думал все они ляснулись при посадке, – облегченно вздохнул Владимир.
Радость переросла в ликование, когда выяснилось, что самолет летел из Швейцарии в Москву, и половина пассажиров была из России. Какое же это счастье – в такое ужасное время оказаться среди своих!
– Молодой человек! – ухватив Владимира за руку, воскликнул с характерным акцентом пожилой мужчина. – Вы, случайно не сын уважаемого Льва Израильевича Гринберга?
– Нет, – с оскорбленным видом ответил Владимир. – Я сын Николая Пахомова.
– Очень жаль, – разочарованно пробормотал старик. – А как похож, как похож.
– А вы кто? – в свою очередь поинтересовался я, хотя видел, что Владимир не горит желанием знакомиться.
– Я? – старик как-то подозрительно покосился на меня. – Не скажу, а то будете смеяться.
– Да бросьте вы. Сейчас не до смеха. А узнать друг друга все равно придется.
– Ну, хорошо, – старик ничего не мог противопоставить этому доводу. – Я Штирлиц.
– Вы – Штирлиц? – фыркнул Владимир. – В таком случае я – Мата Хари.
– Да нет, вы не так поняли. Меня зовут Яков Абрамович Штирлиц. Двадцать лет я жил спокойно в прекрасном городе Одессе, а потом вышел этот дурацкий фильм и исковеркал всю мою жизнь. Пришлось эмигрировать в Израиль.
– Только из-за фильма? – с сомнением спросил я.
– Э… Если честно, то не совсем. Хотя сейчас это уже не имеет ни малейшего значения.
Разговор с однофамильцем штандантер-фюрера СС затянулся, и больше ни с кем в спокойной обстановке познакомится не довелось. До наступления темноты осталось меньше часа, и все срочно отправились за дровами. Во время работы Штирлиц в общих чертах рассказал о летевших вместе с ним российских гражданах.
– Больше трети из них – бизнесмены самого разного пошиба. Между прочим, среди пассажиров есть два уголовных авторитета. Один – вор в законе, другой рангом пониже. Еще почти треть – всякие чиновники. Остальные – сборная солянка, несколько ученых, артисты, спортсмены. Рабочие и колхозники отсутствуют.
– И откуда он за столь короткий срок собрал такую информацию. Может, благодаря фамилии? – удивился я, но вслух спросил совсем другое.
– Скажите, а вы к кому себя относите: бизнесменам или сборной солянке?
– А почему вы решили причислить меня к русским? Я вообще-то космополит. Судите сами. Родился в Одессе, что сейчас в самостийной Украине, выехал на историческую родину, живу в Штатах, по делам одной швейцарской фирмы летел в Россию, – ответил Штирлиц, поднимая меньшее из двух лежащих перед ним бревнышек.
Был в рассказе