Свой среди чужих или гауптман с Олерона II. Владимир Германович Корешков
Штефан Дорн будет находиться на базе «Депо сортировочное».
«Интересно, кто же тогда летит на Олерон? Вот это задачка», – подумал я про себя.
– Ну что, Штефан Дорн, удачи вам и ждем вас через месяц, – Петер протянул мне руку.
– Спасибо вам, Петер, за все и, ради бога, еще раз извините за бутерброды, я не со зла.
– Ну что вы, Штефан. Я счастлив, если вам понравилось, было вкусно и вы получили удовольствие.
– Еще какое.
Рукопожатие в перчатке скафандра получилось неуклюжим, довольно забавным, но очень теплым. Старший санитар Холечек мне начинал нравиться.
Мы надели шлемы и вышли из дисколета. Опять уже знакомая процедура прохождения таможенного аппарата. Опять долго плутали по лабиринтам коридоров, пока не оказались в небольшой комнатушке-подсобке, заваленной всяким хламом, где нас поджидал, сидя на лавке, облокотившись о стенку, раскинув широко ноги, человек в оранжевом скафандре докера. Я так понял, это и был тот парень, который должен переправить меня на корабль.
– Ну и сколько можно ждать? – вместо приветствия сразу наехал он.
– Извини, Марк, долго посадки не давали.
– Не давали им. Значит, раньше надо вылетать, спать надо меньше, чтобы вовремя прибывать на место. Я тоже здесь не могу целый день торчать, ожидая пока его святейшества соблаговолят появиться. У меня, кроме вас, дел и обязанностей вагон и маленькая тележка, – ворчал Марк.
– Ну все заканчивай, Марк, хватит, что ты ворчишь как старый дед. Извини. Больше такого не повторится, принимай человека и проводи куда следует.
Марк поднялся с лавки, буркнул:
– Пошли за мной и не отставай, – зашагал вперед, не оборачиваясь, совершенно уверенный в том, что я следую за ним.
Я махнул рукой на прощание Петеру и поспешил за Марком. Еще немного поплутав, Марк толкнул неприметную дверь с надписью: «Только для персонала», и мы вышли в шахту-туннель, по которой туда-обратно сновали погрузчики и кары с грузом. Возле ближайшей стены стоял обшарпанный погрузчик. Мы по лесенке забрались в высокую стеклянную кабину. Марк, взявшись за руль, щелкнул на приборной панели какой-то тумблер, приборная доска ожила. Марк, переключив скорость, нажал на газ. Погрузчик издал странный хрюкающе-визгливый звук, весь затрясся, напоминая больного, подхватившего неизлечимую форму лихорадки, немного задумался, а потом – как будто кто-то дал ему хорошего пинка под зад, тем самым придав нужное ускорение, – сорвался с места и как оглашенный рванул вперед, врываясь в нескончаемую ленту мчавшихся по своим делам каров.
Получилось чересчур лихо, потому что, вливаясь в общий поток, Марк умудрился подрезать грузовой кар, сзади раздался душераздирающий визг тормозов, а в наушниках скафандра – мат. Водитель кара, не стесняясь в выражениях, довольно витиевато обвинял Марка в нестандартной сексуальной ориентации, достаточно нелестно высказываясь