Американха. Чимаманда Нгози Адичи
быть. Поглядим.
– Ой! – Аиша бросила плести и уставилась на нее в зеркало окаменелым взглядом, и Ифемелу убоялась на миг, что у этой женщины имеются силы ясновидения и она прозревает, что Ифемелу врет.
– Хочу вам посмотри моих мужчин. Зову их. Они идут, и вы их посмотри. Сначала зову Чиджоке. Он работай таксист. А потом Эмеку. Он работай охранник. Посмотри их.
– Не стоит вызывать их только ради того, чтобы мы познакомились.
– Нет. Я зову их. Скажи им, что игбо женись не игбо. Они вас слушай.
– Нет, ну что вы. Я так не могу.
Аиша продолжила говорить, словно не услышала:
– Скажи им. Они вас слушают, потому что вы их сестра игбо. Любой хорошо. Я хочу жениться.
Ифемелу глянула на Аишу – маленькую непримечательную сенегалку, кожа лоскутная, два друга-игбо, не очень убедительно, и вот она теперь настаивает на их знакомстве с Ифемелу, чтобы та убедила их жениться на Аише. Хороший бы пост в блоге получился: «Примечательный случай неамериканской черной, или Как давление иммигрантской жизни способно вынудить на чокнутые поступки».
Глава 2
Обинзе увидел ее электронное письмо, сидя в «лендровере» посреди лагосской пробки; пиджак бросил на переднее сиденье, к окну приклеился лицом ребенок-попрошайка с выгоревшими волосами, к другому прижимал пестрые аудиодиски лоточник, радио, настроенное на «Вазобия ФМ», тихо выдавало новости на пиджине, вокруг – серая хмарь надвигавшегося дождя. Обинзе уставился в свой «блэкберри», тело внезапно напряглось. Сперва он промотал письмо, поневоле жалея, что оно не такое уж длинное. «Потолок, кеду?[8] Надеюсь, на работе и в семье все в порядке. Раньинудо сказала, что столкнулась с тобой недавно и что при тебе был ребенок! Гордый папочка. Поздравляю. Я недавно решила вернуться в Нигерию. В Лагосе буду через неделю. Было б здорово не терять связи. Всего доброго тебе. Ифемелу».
Он перечитал сообщение еще раз, медленно, и ощутил порыв огладить – брюки, гладковыбритую голову. Она называла его Потолком. В последней депеше от нее, присланной незадолго до его женитьбы, она именовала его Обинзе, извинилась за многолетнее молчание, в солнечных словах пожелала ему счастья и упомянула черного американца, с которым жила. Любезное письмо. Оно ему люто не понравилось. До того не понравилось, что он погуглил этого черного американца, – с чего бы ей иначе указывать полное имя этого человека, если не для того, чтобы Обинзе его погуглил? Лектор из Йеля; Обинзе взбесило, что она живет с человеком, который у себя в блоге называет друзей «кошаками», но добила Обинзе фотокарточка черного американца – потрепанными джинсами и очками в черной оправе она источала интеллектуальную крутизну, – и Обинзе ответил Ифемелу холодно. «Спасибо за теплые пожелания, я счастлив как никогда», – написал он. Понадеялся, что она ответит насмешливо, – так не похоже на нее, что она даже смутно не ехидничала в первом письме, – но Ифемелу не ответила вовсе, а когда Обинзе после медового месяца в Марокко написал вновь, дескать, хочет поддерживать связь и как-нибудь
Как поживаешь? (