Любовники. Юлия Добровольская
для игры в шашки, прикрытую кусочком целлофана – и тёмно-розовая помада, которую она берегла для особых случаев. Средство для подводки глаз у неё было таким же, как и у большинства девчонок: чёрный карандаш из пачки «Живопись». На голове Римма носила «конский хвост» – как и Дина, как и большинство девушек в те годы – только волосы у неё были более густые и более блестящие, чем у остальных. Да, Римму вполне можно было назвать красивой девушкой.
Ещё она очень хорошо рисовала. У неё был большой набор карандашей в огромной пачке, которая раскрывалась и устанавливалась особым образом, а карандаши в ней располагались несколькими ярусами, и коробка с пастельными мелками. Карандашами Римма рисовала в обычном альбоме для рисования, а пастельными мелками – на больших и маленьких чёрных листах бумаги, которыми перекладывают фотопластины, и которые, как говорила Римма, папа собирал специально для неё у своих друзей-фотографов. А ещё Римма Яковлева красиво пела под гитару, на которой сама себе аккомпанировала.
Но училась она в институте так себе, без охоты и старания. Кто как, а Дина-то понимала, что Римма отставала вовсе не потому, что была глупой. Просто это было ей неинтересно. А что ей было интересно – рисование, пение, чтение? – кто ж знает.
* * *
Дина залила кипяток в приготовленный Верой и Валей заварочный чайник, а Римма сказала весело:
– Привет! Я, как всегда, вовремя.
Вера, любившая съязвить по любому мало-мальски удобному поводу, не преминула это сделать:
– Да уж, как всегда, прямо к столу.
Римма, у которой явно было хорошее настроение, засмеялась:
– Ладно тебе, Вер! Сегодня посуду помою.
– Какая радость! – Ехидничала Вера.
Римма не отреагировала на эту реплику, достала из сумочки плитку шоколада и положила на стол.
– Ой, чуть не забыла, вот, угостили! Даже кусочка ещё не откусила!
Вера, похоже, решила добить Риммино, неизвестно с чего взявшееся, хорошее настроение:
– И кто же это тебя шоколадом подкармливает?
– Кто-то, – кокетливо-таинственно ответила Римма и принялась намазывать маслом кусок батона.
– Ктото Ктотович Ктотозашвили? – Не унималась противная девчонка.
Римма посмотрела на Веру с недоумением, её глаза наполнились слезами, она бросила недоделанный бутерброд на стол и выбежала из комнаты.
Валя робко выговорила Вере:
– Зачем ты так? Ты же знаешь…
Вера, чувствуя вину, но не желая её признавать, огрызнулась:
– Не знаю. Лично мне лично она ничего не говорила.
– Я тебе говорила. – Всё так же робко, но укоризненно, сказала Валя.
Дина поддержала Валю:
– Иди, извинись.
– Не пойду. Подумаешь, цаца! Сама виновата – нéфига дурой быть с такими, как этот.
Валя поднялась и вышла из комнаты.
Вера, с детства усвоившая, что лучшая защита – это нападение, переключилась на Дину.
– А тебе-то Кокон автомат поставил за так, или тоже клеит?
– Может, за так, а может,