Край непуганых. Роман Грачёв
и хмыкнул. Нехорошо как-то хмыкнул, зло.
Тема должна была звучать иначе: «Мир, который мы могли бы создать, да кишка тонка».
Я направился в левое крыло, к железнодорожным кассам, внимательно изучил электронное табло с расписанием поездов – направления, время прибытия и отбытия, длительность стоянки. Поискал глазами поезда на Москву, опасаясь, что не найду. Нашел. Вот она, родимая столица.
Сунулся в свободное окошко.
– До Москвы есть что из самого ближайшего?
Дородная тетенька в синем костюме, от которой ожидаешь грубостей, приветливо улыбнулась:
– В одиннадцать сорок проходящий из Челябинска.
Я посмотрел на часы. Уже через полчаса. Бинго!
– Беру любое место, хоть плацкарт.
Тетенька постучала клавиатурой компьютера.
– Сорок семь рублей за эконом-класс.
Отметив про себя, что никогда не смогу понять принципов здешнего ценообразования – кассирша назвала мне сумму, всего лишь в десять раз превышающую стоимость поездки на городском такси или обеда в кафе – я отсчитал купюры, забрал билет и направился к выходу. У киоска с прессой задержался, купил пару местных журналов и газет с не знакомыми мне названиями («на память!» – уверял меня внутренний голос) и вышел на перрон.
Светило солнце, необычно теплое для второй половины августа. Пути были свободны, по платформе, в отличие от вчерашнего вечера, сновали люди. По другую сторону вокзала моему взору открывалась южная часть городка, которую Петровский не успел мне показать. Она мало отличалась от северной – все те же пряничные жилые кварталы, старая архитектура, современные башни. Я сел на скамейку, закурил и стал ждать. Стал думать.
А думал я вот о чем: если сюда можно было попасть, стало быть, отсюда можно было и выбраться. Любая дверь пропускает трафик и в одну, и в другую сторону, иначе не бывает. Я не знаю, какие способы предпринимал сам Петровский, но что-то мне подсказывало, что он испробовал далеко не все. Если случился такой замечательный день, когда он встретил своего настоящего земляка, почему не предположить, что случится другой прекрасный день, когда отсюда можно будет удрать?
Я шел наугад. У меня не было ни малейшей уверенности. Но если я попробую? Кто мне помешает?
Вот сейчас сюда придет поезд на Москву… в какую Москву он меня привезет? На каком Казанском вокзале я сойду? И будет ли там Казанский вокзал? Что это вообще будет за город?
Эта мысль меня не на шутку возбудила. А ведь черт подери! Ведь я сейчас краем глаза глянул на «новую Россию» в ее глубинке, которая, как рассказывал Палыч, оставляет себе большую часть собираемых налогов. И здесь реально круто! А что ж тогда творится в мегаполисах?!
Конечно, если ничего не выйдет с бегством, мне будет жаль друзей, знакомых и нужные связи. В конце концов, в Старом Мире мои родители остались. Но перспектива оказаться в изменившейся до неузнаваемости