Три с половиной мира. Андрей Язовских
окликал дальних и терпеливо дожидался того дела, для которого он все еще есть.
Он говорил с мертвыми и пытался выведать у предков свое предназначение. Ушедшие смотрели на него из каменных глыб, сочувствовали и может быть даже скучали… Предполагали, что мать Ети сейчас просто занята: слишком много хлопот вокруг Города. А еще она спешно доделывает болото.
Маухи уже бывал на том месте. Два или три лета назад. Недалеко, дней пять ходьбы. Тогда новый карстовый провал в лесу уже наполнился водой и бурно зарастал однолетними водорослями. Старый вождь обошел будущее болото за пару дней, поразмышлял, зачем оно здесь нужно? Как запас перед засухой? Могильник на случай мора? А не все ли равно… Он решил больше не спрашивать не о чем. В свое время все прояснится. Улыбался, задаваясь вопросом: не похож ли он сейчас на юнца, умудрившегося обидеться на целую планету?
Когда до Вечного Маухи дошел слух что в болото с неба упал корабль, он далеко не сразу увидел в этом начало конца. В прежние времена подобное случалось часто, пока горожане не угомонились. Старик лишь ухмыльнулся, предположив что Мать попросит железяку из болота достать. Для чего-то ведь оно нужно ей, это болото…
Но было что-то еще, какая-то упущенная новость. Маухи прислушался: соплеменники занимались своими делами, предки привычно бубнили о давно минувшем, лес притих, готовясь к осени. Может быть, это звери или птицы обсуждают свои проблемы? Старик решил подойти ближе к комху и попытаться через камень заглянуть в звериные души. Сначала обратился к Сё, которых с возрастом стал уважать более других высокоорганизованных обитателей леса. Муравьиная матка, будучи на сносях, не о чем не знала и знать не хотела. Он перебрал нескольких солдат, находящихся дальше других от муравейника, но тоже ничего не нашел. У него только разболелась голова в попытках разглядеть хоть что-нибудь через фасеточные глаза. Тогда Вождь напросился полетать с орлом и они кружили над бескрайним зеленым морем до самого заката, заболтавшись обо всякой чепухе. Вернувшись в себя, перекусив и уже готовясь ко сну, Маухи вспомнил о долгоухах.
Он не любил их. Возможно потому, что эти мелкие шустрые лесные бездельники были слишком похожи на людей. Они болтают не умолкая и настолько глубоко увлекаются своими проделками, что достучаться до них почти невозможно. Вот и сейчас долгоухи ухахатывались, живо обсуждая новое слово в своем постоянно меняющемся наречии: «Зайт-цы». Слово и вправду звучало на редкость глупо, особенно если попробовать произнести его вслух. Маухи уже решил было плюнуть и лечь спать, когда в голову ему пришло что долгоухам вовсе не обязательно было собираться в одном месте, чтобы поржать над фонетической оказией.
Стоит ли говорить, что любовью к долглухам Маухи так и не проникся. Ведь зайцам даже в голову не пришло хоть кому то сообщить о том, что пилот рухнувшего в болото корабля выжил.
***
Когда