Апокрилог. Посвящение. DOM
что… нужно довести коктейли до кондиции.
От одиночества я вижу «их» в своих снах, и ничего не могу поделать; кто мне их присылает? Ну не я же о них думаю?! Какой же все-таки у них мирок… совсем микроскопический! Однако, какой плотный слой осадка там образовался, за недолгий срок его существования. Хочу кое-что вам разъяснить: в целях лаконичности и слаженности художественного повествования, я – всему меня окружающему, придаю преувеличенные размеры; я и сам, до некоторого времени, мог похвастать бесконечным размахом могущества и безграничности размеров; только (эту тему я разверну в дальнейшем) в какой-то кратчайший момент (с моей позиции пространственно-временного континуума), что-то пошло не так, и теперь я плаваю в своей безразмерной плоти – миниатюрным сгустком…
Слышу их разговоры и шорох деревьев… Кажется, я просто спятил, если способен все это слышать; слышать микробов! Нда… Сейчас эти черепки полны отравы; но, по наитию, если в каждый из них добавить недостающие компоненты, то может получиться что-нибудь интересное! Если смешать между собой все эти специи — горькие, острые, сладкие, – вышла бы полнейшая белиберда, похлеще любого черепка в отдельности. Мне бы тогда, скорее, вынесли приговор за убийство. Но потому как для меня является не просто целью, но жизненно важной потребностью раскрутить этот клуб, я химичить не стану, дабы его не задвинули на бесконечность. Что лучше: дрянной концентрированный напиток, либо разбавленный и дополненный сочетающимися компонентами? Я полагаю, вы бы предпочли первый? Не спорьте, природу не обманешь, – вы ведь пребываете в первом варианте; поверьте мне, я в этом деле знаю толк. Сам я склоняюсь ко второму, потому как выбираю прогресс и успех, – а не бессилие перед страхом и сумасшествие, – если, будем верить, я ещё не двинулся умом, поверяя микробов в личное. Ну да ладно… помещу-ка я теперь дуэт корицы и ванильного сахара, по рекомендации учтивейшего друга, в омовённый череп, обрётший боевое крещение…
Это было похоже на резкий спуск с самой высокой горки в аквапарке; на встряску, с которой болезнь Альцгеймера обрушилась обновлённым прозрением. Летишь вниз, в бездну; пролетаешь мимо рая и встряёшь ступнями в магму пекла, оставляя горящую рану слепка своих ног, отпечатывающихся на обратной стороне листа белой бумаги. И мир меняется, соответственно твоему осознанию. Сердце молотит с задыхающейся невнятностью содрогания, точно косноязычия минувших взглядов, отступающих от тебя на попятную и растворяющихся редким маревым последымьем. Теперь ты один, – безвозвратно оставленный и безнадёжно потерянный; брошенный нажитками прошлых убеждений, долго и мучительно сдавливавших твою шею.
В то время Мединит выборочно огораживал каждого микроба в отдельности, оставляя наедине с собой и осознанием. А сейчас и этого делать не приходится, они уже испытывают прозрение, причём все разом. Теперь