Как ты смеешь. Меган Эббот
по торговому центру со спущенными джинсами, сверкая стрингами перед охранниками. Бет хлебом не корми, дай заставить кого-нибудь побегать.
Бросаю на Тейси сердитый взгляд, призывая ее взять себя в руки. Но та уже запаниковала.
Через секунду тренер уже лезет к ней в карман.
Телефон летит по полу к раздвижной двери, из-за которой раздаются веселые крики подготовишек: «Топ-топ-хлоп-хлоп! Топ-топ-хлоп-хлоп!»
У Тейси дрожит подбородок.
Нам еще не доводилось видеть, как тренер выходит из себя, и не знаю, почему у всех сейчас такое тяжелое чувство, будто над нашими головами навис молот.
Однако тренер молчит. Тишина длится десять, двадцать секунд.
Она даже не выглядит рассерженной.
Кажется, ей даже скучно.
Как будто она разочарована в нас.
– Жалко смотреть на вас, девочки, с вашими телефончиками и эсэмэсками, – наконец произносит она, качая головой. – Лет десять-двенадцать назад у нас в ходу были бумажные записочки. И на нас тоже было жалко смотреть. Хотя нет, сейчас дело обстоит хуже.
В одно мгновение все наши труды, о которых все еще свидетельствует горящий телеэкран, рассыпаются в прах.
И я чувствую себя такой дурой, ведь у меня тоже есть такой же дурацкий телефончик с дурацкими сменными чехольчиками – ярко-розовым, с бабочками, и под леопарда. Потому что я тоже никогда не выпускаю его из рук; он сросся со мной и теперь пульсирует во мне вместо сердца.
И все мы понимаем, чья это вина.
Тейси трясется гораздо сильнее, чем в тот раз, когда Бет вышвырнула ее из машины на горе Блэк-Эш. В тот раз она пролила персиковый бренди на новые кожаные сапоги Бет, блестящие, как лакрица, очень красивые и так и не оправившиеся после того случая.
– Простите, тренер, – блеет Тейси, – простите.
Тренер смотрит на нее, а я невольно думаю об игольчатом вентиле на горелке Бунзена[18]. Как тот накрепко закручивается. И перекрывает газ.
Чуть позже тренер курит у открытого окна своего кабинета. Она смотрит на Тейси, ее гладко прилизанные волосы и вечно приподнятые бровки, придающие ее лицу неизменно испуганное выражение.
– Овечка, – вздыхает тренер.
Я рада, что меня не относят к несчастным жалким дурочкам с несчастными жалкими телефончиками.
– Команде нужны овечки, – продолжает она. – Так что пусть остается.
Я киваю, прижимаясь виском к холодной раме. Ноги после тренировки все еще дрожат.
– Но я не стану тратить время на овец, – говорит она. – Нет смысла.
Я киваю, теперь уже медленнее; лоб скрипит о раму.
– Вот ты, Хэнлон. Ты никак не решишь, что же тебе нужно на самом деле, – произносит она и глядит на свою сигарету так, будто та пытается ей что-то сказать. – Где твое место.
Я киваю и выпрямляюсь, приосаниваюсь от ее слов.
Она все еще смотрит на кончик сигареты, и выражение ее лица меняется: на нем появляется испуг и удивление, теперь она кажется совсем девчонкой.
Никогда
Горелка Бунзена – газовая горелка, применяющаяся для химических лабораторных работ, создана немецким химиком Робертом Бунзеном в 1857 году.