Красная планета. Звездный зверь (сборник). Роберт Хайнлайн
все вышли, Хоу сказал:
– Марло, нет на свете ничего отвратительнее наглого, неблагодарного, не знающего своего места юнца. Вы получаете прекрасное образование исключительно благодаря Компании. И вряд ли вам пристало дерзить людям, которых Компания поставила наблюдать за вашим обучением и содержанием. Вы сознаете это?
Джим молчал. Хоу сказал резко:
– Ну же! Говорите, юноша, признайте свою вину и извинитесь. Будьте мужчиной!
Джим продолжал молчать. Хоу побарабанил пальцами по столу и наконец сказал:
– Очень хорошо, ступайте к себе и обдумайте свое поведение. До понедельника у вас будет достаточно времени.
Когда Джим вернулся к себе, Фрэнк взглянул на него и восхищенно покачал головой.
– Ох, Джим, – сказал он. – Ну и отчаянный же ты парень.
– Надо же было кому-то сказать ему.
– Да уж, надо. Что планируешь дальше делать? Перережешь себе горло или просто уйдешь в монастырь? С этой минуты старина Хоу будет постоянно держать тебя на мушке. Жить с таким соседом в одной комнате будет небезопасно.
– Какого черта, Фрэнк! Если ты так на это смотришь, поищи себе другого соседа.
– Тихо, тихо! Я тебя не брошу, буду с тобой до конца. «И с улыбкою мальчик мертвым упал».[20] Я рад, что ты ему все высказал. У меня на такое не хватило бы смелости.
Джим рухнул поперек койки.
– Не думаю, что смогу долго здесь выдержать. Я не привык, чтобы меня шпыняли и издевались надо мной ни за что ни про что. А теперь я буду получать двойную дозу. Что мне с этим делать?
– А пес его знает.
– Здесь было так хорошо при старом Штуби. Я думал, мне здесь будет просто здорово.
– Штуби был молодец. А Хоу – тот еще говнюк. Но что же остается, Джим, кроме как заткнуться, проглотить пилюлю и надеяться, что он забудет?
– Слушай, никому ведь это не нравится. Может, если мы объединимся, он сбавит ход?
– Вряд ли. Ты единственный, у кого хватило духу высказаться. Черт, даже я тебя не поддержал, хотя согласен с тобой на все сто.
– А если мы все напишем родителям?
– Всех не заставишь, – покачал головой Фрэнк, – а какой-нибудь козел еще и настучит. Тогда на тебя повесят подстрекательство к бунту или еще какую-нибудь ерунду. И потом, что ты такого напишешь в письме? Чем ты докажешь, что мистер Хоу делает то, что он не вправе делать? Я знаю, что скажет мой старик.
– Ну и что он скажет?
– Он мне много раз рассказывал про школу, в которой учился на Земле, и как ему там несладко приходилось. По-моему, он даже гордится этим. Если я ему скажу, что Хоу не велел нам держать в комнате пирожные, он посмеется надо мной и скажет…
– Черт, Фрэнк, ведь дело не в запрете держать продукты в комнате, а в общей картине.
– Ясно, ясно. Я-то понимаю. Но попробуй объясни моему старику. Все, что мы можем рассказать, – это такие мелочи. Нужны вещи посерьезнее, чтобы наши родители вмешались.
К вечеру рассуждения Фрэнка подтвердились.
Цитата из стихотворения английского поэта XIX в. Роберта Браунинга «Incident of the French Camp», в котором рассказывается о юном герое, ценой жизни доставившем донесение императору Наполеону.