Когда сознание – поток частиц. Татьяна Юрэй
глаза и вытер вспотевший лоб. До конца урока парень не промолвил ни слова.
Глава 2
1
Яркие лучи синего солнца пробивались сквозь тканевую стенку палатки-сонника. Когда свет достиг глаз, Эд проснулся и почувствовал невероятную тяжесть тела. Он протер рукой сонливые глаза, затем поднялся, сел и потянул спину. Парень вышел из палатки и сощурился от яркого света. Он увидел плохо прикрытую дверцу шкафчика под столом, подошел, заметил в щелочке коробку, где лежала старая игрушка, и тут же закрыл дверцу. Взгляд бросился на стену возле стола, следом возник утомленный вздох.
"Опять", – возмутился он.
На столе внутри подставки лежал фемтограф, на котором горела лампочка. Эд снял его с зарядки. По форме устройство напоминает прямоугольный брелок. Эд нажал на кнопку посередине, и ноготь опустился вниз. Сбоку устройства присоединена цепочка из наноматериала, которая ушла внутрь. Фемтограф поделился на блоки, в которых хранится заряд с информационными цепями. Инфочастицы пришли из электросети, так как существовали везде (в электричестве, в звуковых волнах, в радиоволнах, в свете и атоме).
Парень аккуратно раздвинул блоки устройства. Они начали двигаться, строится и в результате возник небольшой агрегат. Снаружи его покрывали воксели, которые общались по каналу волн, будто обменивались инфочастицами по энергетическим проводам. Старенький фемтограф прост на вид, маленький по размерам, со слабой начинкой, так как Эд ходил с ним всё детство. Достался он от тёти, поэтому дарссеанин носил устройство с гордостью.
Появилась иконка загрузки, которая долго вращалась перед глазами. Эд увидел пропущенный вызов Ломанса и набрал его номер. Пока парень говорил с другом, его глаза не сходили с картины на стене. Если представить её структуру, то она похожа на мозаику в трехмерном пространстве. Воксели на картине создавали почти живой рисунок по заказу владельца. Однако Эд не помнил, что устанавливал трехмерный рисунок обнаженной брасианки, и эта шутка его взбесила.
– Хорошо, Ломанс. Я скоро выйду. Только с Аурой все улажу.
Эд выключил фемтограф, повесил брелок на шею и установил на картине неполный рисунок инфоцепей мозга. Потом он вышел из комнаты в коридор и постучал в соседнюю дверь.
– Захар, выходи, – грубым голосом произнес Эд, и через секунду дверь открылась.
Брат опустил голову, так как ростом чуть выше. Знаменитая тосорская полоса проходила через зелёные глаза, а на затылке выглядывал растрепанный белокурый хохолок с остекленными кисточками. Высокий нос Захара выделялся небольшим горбом. Его лоб разрисован тремя линиями, которые подражали цветку. Как и Эд, он ксенобионт по происхождению, поэтому разделял все проблемы и невзгоды брата. Однако их кардинальное различие бросалось в глаза.
– Хэй, брат. Ты что такой кислый?
– Я тебе говорил не трогать мои вещи, а если бы Аура зашла ко мне в комнату?
– Ничего страшного, ко мне она приходит, как видишь живой. Просто я взял у тебя