Золотой саркофаг. Ференц Мора
избранном обществе. Клянусь коленкой Венеры, будь я лет на десять помоложе, я охотно помог бы тебе его отыскать.
– Начальник дворцового ведомства поручил мне найти его и сказал, что он, наверно, у нобилиссимы.
– Да, и мне так кажется, – многозначительно кашлянул математик.
– Тебе сказали, что принцепс у Титаниллы?
– Нобилиссиму зовут как-то иначе, – ответил юноша, стараясь припомнить имя.
– Может быть, Максимилла? Это ее настоящее имя, но она на него не откликается. Отец зовет ее Титаниллой, намекая, что сам он – титан. Раз Диоклетиан ведет свою родословную от Юпитера, а Максимиан – отпрыск Геркулеса, то Галерий должен быть, по меньшей мере, титаном. А если так, значит, и дочь его – Титанилла. Эдакая титаночка в женском платье. Говорят, она и вправду может одолеть трех молодцов зараз…
Лактанций, что написал бы старик Цицерон о природе богов, если б узнал наших бессмертных?
Но ритор совсем повесил нос.
– Если правители не приедут, мне придется поступить как цирюльнику царя Мидаса[53]: пойду на Оронт и там произнесу речь камышам.
– Они приедут, господин мой, – повернулся к ритору Квинтипор. – Именно об этом я должен сообщить принцепсу. Язиги повернули обратно: на них с тыла напали маркоманы. Повелитель уже выехал из Никомидии… вместе с августом Максимианом. А цезарь Галерий будет здесь не сегодня завтра.
– Юноша, ты поистине – вестник богов! – воскликнул ритор и, расцеловав магистра и Биона, убежал.
– Ты его осчастливил, – усмехнулся Бион, – не знаю, так ли восторженно примет твое сообщение принцепс.
Юноша скривил рот.
– Не возьмешься ли ты выполнить это поручение, Бион?
– Выдумаешь! Такую развалину, как я, нобилиссима, пожалуй, и близко не подпустит. Пославший тебя знает, что делает.
– Но я и дороги к ней не знаю.
– Что ж, я провожу тебя. Вдвоем, пожалуй, не заблудимся.
То, что в Антиохии называлось императорским дворцом, в действительности было скоплением множества зданий разного возраста и назначения, обнесенным общей стеной. Здания были отделены друг от друга платановыми рощицами и соединены кипарисовыми аллеями. В течение пятисот лет, начиная с основателя города Селевка Никатора[54], каждый властитель Востока портил или украшал его в соответствии с требованиями моды и собственной прихоти. Август Октавиан воздвиг здесь храм Аполлона, Нерон построил колоссальный гимнасий, куда палящее сирийское солнце заглядывало лишь на закате, Адриан[55] соорудил фонтаны, Аврелиан[56] и Диоклетиан – монетные дворы.
– Здесь, очевидно, и находится резиденция его титанства, – показал математик на виллу из желтого мрамора. У входа на высоком пьедестале стояла бронзовая, в натуральную величину статуя Галерия в позе Сражающегося бойца Агасия, справа – Фортуна с рогом изобилия, слева – три парки[57], прядущие золотую нить.
С балкона на западной стороне
Мидас – в греческой мифологии сын Гордия, царь Фригии. Был судьей на музыкальном состязании между Аполлоном и Паном и признал Аполлона побежденным. За это Аполлон наделил Мидаса ослиными ушами, которые царь прятал под шапочкой. Царский цирюльник, знавший тайну, был не в силах хранить молчание.
Селевк Никатор (ум. 280 г. до и. э.) – полководец Александра Македонского, основатель династии и государства Селевкидов (основная территория – Сирия).
Адриан – римский император (117–138 гг.) из династии Антонинов.
Аврелиан – римский император (270–275 гг.).
Парки – в римской мифологии богини судьбы.