Избранная луной. Ф. К. Каст
сидела неподвижно и не сводила с женщины глаз, будто в целом мире никого больше не существовало, кроме них двоих.
– Даже если она тебе не нужна, Маэва, этому юному существу без тебя не обойтись.
Маэва прикрыла веки, и слезы хлынули по ее щекам.
– Мне она нужна, – прошептала она.
– Поступай же так, как поступали многие до тебя – черпай силу от спутницы, которая доверяет тебе больше, чем ты сама себе.
Маэву била дрожь. Она глубоко вздохнула, открыла глаза и, наконец, впервые посмотрела на щенка.
Глаза у молодой собаки были карие, ласковые, и что-то в них до боли напоминало Тарин. Однако сходство с Тарин на этом кончалось. Шерсть самочки была темнее, а шею и грудь обрамлял редкостный серебристый мех. Она была крупнее Тарин – настолько крупнее, что Маэва про себя подивилась: ей нет еще и шести месяцев, а выглядит такой взрослой! За все время с момента рождения щенков Маэва не заглядывала в ясли и не навещала никого из Псобратьев, избранных другими щенками из того же выводка.
Слишком тяжело было, – думала Маэва, разглядывая самку. – До этой минуты я шарахалась от щенков овчарок, рожденных после смерти Тарин. Прав был Опекун – с тех пор как я потеряла Тарин, я будто и не жила. – Собравшись с духом, Маэва снова взглянула щенку в глаза – только сейчас она избавилась от печали, что омрачала ей жизнь больше трех зим, и открыла сердце для новых радостей.
Молодая овчарка не шевелилась. Она все смотрела и смотрела на Маэву, и ту вдруг заполнило тепло – будто любовь щенка перетекла в нее, нащупала в сердце то, что сломалось со смертью Тарин, и исцеляла ее, укрепляя дух.
– Ах! – выдохнула Маэва. – Я так долго оплакивала Тарин, что забыла, что такое любовь, одна только память об утрате осталась, – призналась она не столько себе, сколько щенку. – Прости, что заставила тебя ждать. – Слезы потекли по щекам Маэвы, рука дрогнула, и, нежно взяв в ладони щенячью мордочку, Маэва принесла молчаливую клятву, что давали все Псобратья своим собакам: «Принимаю тебя, клянусь любить и оберегать тебя, пока смерть не разрушит наши узы».
Некоторое время ни Маэва, ни щенок не шевелились – а затем, в тот самый миг, когда молодая овчарка, виляя хвостом, бросилась в объятия своей спутницы, разом подали голос все собаки в Племени.
– Как ее имя? – спросил Опекун, перекрывая ликующий лай собак.
Маэва, обнимая щенка, подняла лицо, помолодевшее от счастья лет на двадцать – она уже не выглядела на свои пятьдесят зим.
– Фортина! Ее имя Фортина! – Маэва засмеялась сквозь слезы, а щенок радостно принялся вылизывать ей щеки.
– Да благословит ваш союз Солнце! – провозгласил Опекун, склоняя голову в знак признания их уз.
– Да благословит ваш союз Солнце! – подхватило Племя знакомый клич.
Осторожно пробираясь сквозь веселую, но чинную праздничную толпу, высокий человек пересек подъемный мост. Рядом шествовал огромный пес с серебристыми подпалинами, как у молодой овчарки. Женщины, окружавшие Маэву с Фортиной, почтительно расступились, давая дорогу Жрецу Солнца.
– Добро