Под лепестком несущего винта. Книга вторая. Геннадий Федорович Ильин
напитков в кафе не подавали.
Ответственный секретарь майор Семёнов жаловался на боли в пояснице и грозился лечь в госпиталь, Толян Хоробрых мечтал о предстоящих международных соревнованиях по прыжкам с парашютом, а Серёжа Каширин надеялся, что издаст, наконец, сборник стихов, поскольку принципиальная договорённость с издательством «Красная звезда» уже имеется.
Каждый говорил о своём, наболевшем, и не было никому никакого дела до проблем, ожидающих нас на работе в понедельник. Журналисты просто отдыхали.
Между тем, именно понедельнику я обязан коренными изменениями в моей жизни и карьере. Мне предстояло выезжать в Прибылово, где расквартировался вертолётный полк, и сделать несколько репортажей об участии вертолётчиков по спасению людей с потерпевшего бедствие судна в Балтийском море. Тема о стихийных бедствиях, катастрофах и любых негативных явлениях в советской прессе, как правило, не муссировалась. Но газеты на западе как – то пронюхали о затонувшем рыбацком траулере и растрезвонили на весь мир о, якобы, полностью погибшем экипаже. На самом деле слухи были явно преувеличены, и мы уже знали, что четверых рыбаков выловили из воды наши вертолётчики.
Честно сказать, у армейской газеты не было оснований ввязываться в большую политику, не тот уровень и не та читательская аудитория. Но по каким – то соображениям Член Военного Совета приказал редактору подключиться к международной шумихе.
Фактуры на месте оказалось достаточно, и ночью я передал дежурному по выпуску очередного номера телефонограмму всю наработанную корреспонденцию.
Судя по поведению Ялыгина, моя командировка удалась. Правда, благодарности не последовало, но ровно через неделю меня пригласил к себе начальник отделения кадров политотдела майор Батехин. Гладко выбритый, с румянцем во все щёки, аккуратно подстриженный и безупречно одетый, он производил впечатление преуспевающего в службе военного чиновника, знающего себе цену. По обличию офицер отдалённо напоминал мне князя Меншикова – верного помощника и беззаветно преданного сподвижника императора Петра Великого. Разница заключалась в том, что Леонид Лукич по характеру был более сдержан, тактичен и далеко не авантюрист. Он относился к людям, про которых говорят: чужого не возьмёт и своего не упустит.
По широкой улыбке и весёлому блеску глаз майора я догадался, что предстоящий разговор обещает быть позитивным. Сердце ёкнуло в предвкушении, что мне предложат долгожданную квартиру. Однако, я оказался не прав.
– Как настроение, – назвав меня по имени – отчеству, поинтересовался начальник, когда мы расположились по обе стороны его огромного письменного стола, похоже, Екатерининских времён.
– Как учили в первом классе! – подхватив игривость в тоне майора, бодро ответил я.
Опыт общения с людьми у меня выработался, я не робел даже при разговорах с генералами, и накрепко усвоил самое главное: гиблое дело – в беседах изливать свои болячки.
Всё