Под лепестком несущего винта. Книга вторая. Геннадий Федорович Ильин
меня заинтриговали. Просидеть целый вечер в ресторане и ни разу не станцевать – редкое терпение. Я за вами давно наблюдаю.
– Это что – профессия такая, за людьми подсматривать?
– Ну, что вы – подсматривать. Лучше ловить, – сказала девчонка. – В наше время найти хорошего человека – проблема.
– И что, клюёт?
– На крупную рыбу не сезон, а кильку не люблю.
Я подумал, что с моим ростом и весом никак не похожу на речную мелочь, и вопросительно спросил:
– А не найдётся ли в вашей заводи местечка для такого судака, как я?
– Это что, предложение проводить? – спросила юная рыбачка. – В принципе я не против. Только предупреждаю, что заводь на Петроградской стороне.
Я быстро просчитал варианты развития событий и решил рискнуть. В крайнем случае, мне придётся добираться до гостиницы на попутках.: найти такси после полуночи в огромном мегаполисе просто невозможно:
– Тогда встречаемся в гардеробной.
Не посмел бы сказать, что моя русоголовая знакомая была привлекательной. Таких в нашей стране – хоть пруд пруди. Но эта чем-то отличалась от других и словно магнитом беспокоила и будоражила моё воображение. Я интуитивно чувствовал, что девушка соскучилась по мужчине, и её визит в ресторан связан только с тем, чтобы вином заглушить природную застенчивость и обратить на себя внимание.
До дома Зоечки, как она представилась, мы добрались без приключений, и поднялись на третий этаж по широкой мраморной лестнице старинного дома.
Я слегка волновался в ожидании неизвестности, но ничего страшного не произошло. Девушка занимала небольшую квартирку, обставленную недорогой мебелью, и сразу же объяснила, что получила её в наследство от бабушки. Слава Богу, а то я, грешным делом, подумал, что попаду в ленинградскую коммуналку, и меня будет встречать дюжина любопытных соседок. Афишировать себя в неподходящее время было бы глупо.
– Водки хочешь? – спросила меня Зоечка, как только мы отдышались, и, не ожидая ответа, плеснула в два фужера прозрачной жидкости.
– А целоваться?
И я понял, что добираться до гостиницы придётся завтра..
– Вы меня не так поняли, капитан, – улыбаясь чему-то своему, проговорила хозяйка, когда я, возбуждённый близостью, потащил её на кровать. – Ваше место на диване или, если хотите, на улице.
Я опешил и открыл рот, а она быстро соорудила мне ложе, расправила для себя постель в алькове, потушила свет и со смехом сказала из темноты:
– Спокойной ночи, малыш!
«Ни себе хрена, – ломал я голову, лёжа на диване и вслушиваясь в её дыхание, – и как это всё понимать? Каприз избалованной женщины? Или я где-то допустил ошибку?».
Минут пятнадцать я терзался сомнениями, а потом решил, что с неопределённостью, в которой оказался, надо кончать:
– Ты спишь, Зоечка? – задал я глупый вопрос, на который нельзя получить утвердительный ответ. – Мне холодно и одиноко, – воззвал я к её милосердию, – и пожалеть меня некому.
Из алькова раздался смешок, и это меня