Россия распятая. Илья Глазунов
государства Израиль, а вскоре после этого сразу начал знаменитую борьбу с космополитами и «убийцами в белых халатах». Почему? Мои родители говорили мне, что в начале 50-х годов наши друзья – евреи ожидали погромов, выселения в Сибирь, многие боялись даже появиться на улице. Мой отец рассказывал, что комсорг их института угрожающе сказал ему: «Вчера, 7 ноября, в день праздника нашей революции, ты весь вечер танцевал с еврейкой». Очень многие евреи мечтали тогда об одном: как можно скорее уехать в Израиль, на землю предков. Вы, Виктор, как историк, должны знать слова Бен-Гуриона, что если бы у него были молодые люди, не похожие на евреев, то он послал бы их во многие страны разжигать антисемитизм в его самых низких и примитивных формах – это «побудит наших братьев уезжать в Израиль, в страну праотцев, завещанную нам Богом».
Один из еврейских лидеров заявил открыто: «Мы делаем революции для других, но не для себя». И в самом деле: революция всегда братоубийственная бойня для того народа, который стал жертвой осуществляемой революции. Так было в Англии, Франции и России. И не случайно премьер Англии сэр Бенджамин Дизраэли сказал: «Никто не должен пренебрегать проблемой расы. Она является ключевой для мировой истории!» Раса не определяется языком и религией, а определяется только кровью. Потому весь XX век прошел под флагом коммунистических революций и создания государства Израиль спустя почти 2000 лет после его уничтожения войсками римского императора Тита. Говоря строго, коммунизм и сионизм связаны друг с другом как сиамские близнецы. А ваш Сталин никогда – утверждаю еще и еще раз, – никогда не был антисемитом!
Этот верный ленинец в борьбе за власть со стальной решимостью шел по трупам своих партийных соратников к предопределенной для него цели. Тогда тайное мировое правительство сделало на него ставку и не ошиблось. Перед угрозой растущей мощи национал-социализма и европейского фашизма именно Сталин стал их единственной политической надеждой. Только он, опираясь на могучие, хотя и подорванные геноцидом людские ресурсы России, мог противостоять Гитлеру.
Сегодня большинство историков у нас и за рубежом, – помолчав, продолжил он, – скользят вокруг да около знаменитого пакта двух диктаторов, один из которых сражался против своего народа, а другой, как истинный щовинист, считал, что его народ превыше всего. Я полагаю, что только политическим недомыслием или верностью тайному приказу свыше можно объяснить трагедию 1941 года. Очевидно, что миллионы подъяремного советского населения не хотели сражаться с немцами, пропаганда которых вещала о своей миссии спасения мира от иудо-большевизма. В первые же недели около пяти миллионов солдат Красной Армии сдались в плен. Они не хотели умирать за Сталина и большевистский режим, пострадав от репрессий и коллективизации. Осознав свой политический и военный крах в 41-м году, Сталин, по примеру ленинского НЭПа, ввел, как я называю, НИП – новую идеологическую политику, подсказанную ему, очевидно, мировыми и нашими советниками. Тогда еще было живо поколение