Самодурство. Тебя здесь не любят. Станислав Риччи
беды в природе,
Тут ничего не стоит добавлять.
Мы все преступники, в каком-то роде,
Хоть и стараемся на доказательства плевать.
Мне говорят, что стоит перейти к природе,
О ней писать, как можно больше говорить.
Но мир внутри лишь в философии свободен,
И заставляет дальше горечь мира пить.
Я здесь творю и излагаю мысли,
Природу можно видеть за окном,
На красоте все строчки вдруг зависли,
А в жизни человек – всё вверх дном.
Пьяный феникс
Пепел разлетается по миру,
Песчаные часы закончили отсчёт,
Порвались струны старой лиры,
Их правда никого не привлечёт.
Стая диких птиц клюёт меня за кожу,
Вскрывая гниль и яд, текущий по щекам.
Вся жизнь на глупый миф похожа,
А слёзы капают по окровавленным шнуркам.
Я хочу как пьяный феникс умереть,
Чтобы воскреситься на могиле.
Желаю в космос, молча, улететь,
Чтоб люди обо мне забыли.
Мы все шифруем свои тайны,
Их переносим в цифры и двоичный код,
И вечно ходим у окраин,
Считая, что каждый, кроме нас, урод.
Залили боль бутылками с вином,
Но на лице лишь выступает безразличие.
От вида в зеркале застрянет в горле ком,
Теперь ищи в себе от мертвеца отличие.
Я хочу как пьяный феникс умереть,
Чтобы просыпаться снова, раз за разом,
Желаю душу настоящую иметь,
А не чувствовать её лишь по рассказам.
Дневной приём врача в больнице,
Но очередь так неожиданно пуста:
Чумной доктор в кабинете, мне не снится,
«Кровопускание, получше всякого креста».
Каждый человек – актёр своего шоу Трумана,
Вокруг лишь куча бутафорий, декораций,
И шутим в жизни над собой мы необдуманно,
Как персонаж игры – бредём к концу локаций.
Проблема в том, что дар феникса утрачен,
А я уже в процессе смерти нахожусь,
И как меня спасти – никто не озадачен,
Я этим, в какой-то степени, горжусь.
Все ваши сожаления идут мне на растопку,
Все ваши умиления сведут вас скоро в гроб,
Все ваши фразы – лишь несъедобная похлёбка,
Вас истина сражает точной пулей в лоб.
Феникс больше не восстанет чёрным пеплом,
Вместо алкоголя – серый сигаретный дым,
Ненависть к миру и к себе у него давно окрепла,
Он сгорел в последний раз, чтобы снова стать чужим.
Заперт, но не сломлен
Безумный скрежет по стеклу,
Бездушный крик внутри канала,
Стреляйте птице по крылу,
Чтоб жизнь её не волновала.
Пытаюсь вырваться наружу,
Когда на шею жмёт петля —
И грустно понимаю, что не нужен,
Ни для кого, ни даже для себя.
И с этим