.
надзирателю-народу,
Прикрывшись саркастической улыбкой,
Что за ошибки – я плачу свободой,
И ты – моя любимая ошибка…
Упасть, не раздеваясь, на постель
«Заснуть не раздеваясь – привилегия молодых, пьяных и усталых».
Я. Хайн
Упасть, не раздеваясь, на постель,
Покрытую цветастым одеялом,
Сменив хамсин1 песчаный на метель,
Перебирая сны ночные вяло.
Зимы, метели нежная печаль…
Ведёт, петляя, к старости дорога.
И мне себя уже совсем не жаль,
А если жаль – то жаль тебя немного
За то, что скрыла в девичьей груди
Тревогу, чтоб весною не мешала
На холмик чистой радости взойти,
За то, что о зиме со мной мечтала.
В сухой, горячий, молодой хамсин
Учила петь, учила не сдаваться,
Шептала – «Ты мой вечный господин…»
Мечтам весенним суждено сбываться:
Гортанный голос вскоре зазвучит,
Отодвигая время и пространство,
И, улыбаясь, в память заключит —
Любовь – сразившую судьбы упрямство.
Клочки небесной грязной ваты
Не думалось, что мне так будет больно
И сумасшествием ночным чревато,
Когда клочки небесной, грязной ваты
Забьют артерии луны бездольной…
Судьбы твоей и правда, и вина
Полоска жёлтая у моря, горы.
В тех скалах ягоды лесные не растут.
Согреться солнцем в дырке синей шторы —
Так создают на юге временный уют.
Не злись – на юге будет всё, как скажешь.
Обнимет сердце сладкий розовый миндаль;
Забудь, как на Балтийском диком пляже
Сосновый ветер ныл про серую мораль.
Забудь холодный край, где так убоги
Дороги и дома в болотистой глуши,
Где брови и глаза предельно строги,
И подбородки смелы – на один пошив.
Забыть – от памяти шальной укрыться,
О ягоде лесной мечтая в тишине?
В горячей, южной позе возмутиться:
«Зачем холодный север помнит обо мне?»
Кислит во рту от клюквенного сока.
Не надо прошлых зим, их белой пелены.
Сквозь дырочку мне греет солнце щёку,
Бывает, в солнца луч – как в вечность влюблены.
А вечность, отвечая цепким взглядом,
Шепнёт: «Теплу и солнцу есть своя цена, —
И в том, что ягод нет лесных здесь, рядом, —
Седой судьбы твоей – и правда, и вина».
Пытаясь нащупать правильный рот
Мелькание глаз, огней и витрин,
Луч луны холодный и жёсткий
В надежде прорваться сквозь лабиринт
Улиц города – на подмостки
Театра, в котором каждый, как крот,
Ищет свет вслепую, тоскуя,
Пытаясь нащупать правильный рот
И убить
Хамсин (арабский) – сухой ветер, перемещающийся из пустынь Северной Африки.