Драма в кукольном доме. Валерия Вербинина
вопроса и ответил наугад.
– Однако крокодилы все же водятся в Европе, – заметил князь. – В зоопарках, – добавил он после легкой паузы.
Обед пролетел почти незаметно, а после него, пользуясь тем, что немного распогодилось, Амалия вышла погулять в сад. На траве там и сям лежал мокрый снег, который на земле уже успел растаять и превратил ее в месиво из грязи и воды. Нежно-розовый кукольный дом уже не казался таким идиллическим, и вдобавок где-то в ветвях деревьев вороны препирались так громко, словно они были новыми правителями мира и делили его на части. Подобрав юбку, Амалия сделала несколько шагов по дорожке, едва не угодила в лужу, подумала, что на сегодня с нее хватит прогулок, – и, опустив глаза, увидела на пелене нерастаявшего снега четкие отпечатки кошачьих лап.
Почему-то это открытие обнадежило ее. Черный кот оставлял следы, стало быть, он вовсе не был привидением, которое выбралось из старой фотографии. «Да, но не стоит сбрасывать со счетов котов, которые живут в доме, – подумала Амалия, забавляясь про себя. – Конечно, это следы кого-нибудь из них». Чтобы проверить свою догадку, она пошла по следам и, поблуждав по саду, оказалась возле ворот. Здесь следы терялись, так что не было никакой возможности установить, куда делось животное, которое так заинтриговало Амалию. Зато вместо кота она увидела незнакомого человека, который ходил взад и вперед возле ограды, куря папиросу. Появление молодой женщины застало его врасплох: он отшатнулся, выронил папиросу и сдавленно чертыхнулся. На вид незнакомцу было лет тридцать пять; худой, бледный, с черными кругами под глазами и костистыми скулами, которые туго обтягивала кожа, он был некрасив – и в то же время чем-то притягивал взгляд. Какой-нибудь художник, пожалуй, счел бы, что перед ним интересный тип. Но Амалия не была художником, и поэтому она сразу заметила, что незнакомец стоит в холодный день без перчаток и вообще выглядит порядком обносившимся.
– Здравствуйте, сударь, – выпалила она. (Ни тогда, ни потом она не могла объяснить себе, почему ей пришло в голову начать разговор именно с этой фразы.)
– Д-добрый день, сударыня, – нервно ответил незнакомец. Он потерянно посмотрел на папиросу, упавшую в грязь, и перевел взгляд на собеседницу. – А Наталья Дмитриевна дома?
– Дома, – ответила Амалия, решив на всякий случай ничему не удивляться.
– Значит, я зря приехал, – мрачно изрек незнакомец.
«Нет, ему не тридцать пять, а, пожалуй, меньше тридцати, – размышляла Амалия, приглядевшись к своему собеседнику. – Широкий образ жизни, вот в чем дело. И, конечно, он много пьет. Позвольте, а не может ли это быть…»
– Вы, случайно, не видели здесь кота? – спросила она вслух.
– Нет. У вас убежал кот?
– Он не мой, – зачем-то уточнила баронесса Корф, хотя ее собеседник вполне мог обойтись без этого уточнения. – Но я его ищу.
– Ведьма потеряла кого-то из своих котов? – хмыкнул незнакомец.
– Ведьма?
– Ну, Наталья Дмитриевна.
– Верхом на метле я ее не видела, – не моргнув