Драма в кукольном доме. Валерия Вербинина
и Амалия почти была готова поверить ему – когда Наталья Дмитриевна на долю секунды повернулась в ее сторону, и между ресниц хозяйки дома блеснул такой неприязненный взгляд, что гостья застыла на месте.
«Ах, ловка! Ну до чего же ловка…»
Впрочем, по-настоящему Амалию заинтересовали только два момента: упоминание о черном коте, который, судя по всему, принадлежал пассии Георгия Алексеевича, и поведение князя Барятинского, а также младшего сына Натальи Дмитриевны. Оба они, когда хозяйка дома удачно изобразила обморок, предпочли роли статистов. Петр Александрович устремил взор куда-то вдаль, словно даже не отдавая себе отчета в происходящем, и, пожалуй, его реакцию можно было списать на то, что он хорошо знал жену племянника. Гимназист по кличке Крокодил смотрел на мать скорее с любопытством, как смотрит искушенный зритель на актера, от которого ожидает чего-нибудь в высшей степени занимательного – и это оказалось тем более неожиданно, что Амалия была готова поклясться, что из двух братьев старший куда интеллектуальнее и сообразительнее.
«Хотя, с другой стороны, принимают дети Наталью Дмитриевну всерьез или нет – их личное дело… Черный кот – вот что обидно. Ларчик-то просто открывался: кот есть, и он принадлежит… э… ну назовем ее дамой сердца Георгия Алексеевича. Дама сняла дачу, наверное, гуляет рядом с домом любовника, ждет удобного момента. Кот вообще может быть чем-то вроде условного знака, – фантазировала Амалия. – Если Георгий Алексеевич увидит его или услышит о нем, он поймет, что дама где-то неподалеку. То-то у него сделалось такое лицо, когда я упомянула о коте…»
До нее долетели слова Натальи Дмитриевны:
– Не надо врача, никого не надо… Дайте мне спокойно умереть!
«Переигрывает», – с неожиданной злостью подумала Амалия. Комедия, разыгрываемая хозяйкой дома, начала ей надоедать.
– Мама, ты не умрешь, я обещаю тебе, ты не умрешь! – воскликнул Володя, волнуясь.
– Я совсем забыл про Метелицына, – внезапно произнес Георгий Алексеевич. – Он же обещал быть к ужину. Надо предупредить его, что приглашение отменяется.
– Нет, нет, нет!
Наталья Дмитриевна села и спустила ноги с дивана.
– Мы не можем нанести Степану Тимофеевичу такую обиду…
– Обиду? – желчно переспросил Георгий Алексеевич. – Я же все равно не хочу продавать ему землю. К чему этот ужин, к чему вообще все? Пусть он едет к твоему брату и торгует его именье, ради бога, я не против!
– При чем тут мой брат? У него есть земли возле Куровиц, но дачи там не построишь, потому что железной дороги под боком нет. И вообще мы не о моем брате говорим! Господин Метелицын имеет право рассчитывать на наше уважение…
– Кто такой Метелицын? – спросила Амалия, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Богач из бывших купцов, – ответил Владимир. – Покупает землю, строит дачи.
Ну вот, разъяснилась еще одна маленькая загадка: почему Наталья Дмитриевна так упорно наводила разговор на дачи и почему Георгий Алексеевич так нелестно отзывался