Жернова. 1918-1953. Книга девятая. В шаге от пропасти. Виктор Мануйлов
ртами, они брели по дороге бесконечной вереницей, равнодушно поглядывая по сторонам.
Между тем, обещанного паровоза все не было, хотя состав из двадцати четырех вагонов был загружен полностью. А с соседних заводов ушли последние эшелоны.
Петр Степанович то и дело выходил за проходную и выглядывал обещанный паровоз. Но нити рельсов терялись вдали, а даль была пуста: ни черного силуэта, ни дымка. «Неужели забыли?» – в отчаянии думал Петр Степанович, не зная, на что решиться. Поток отступающих войск и беженцев двигался всю ночь. К утру он поредел, превратившись в тоненькую прерывистую струйку. Тревога прочно вошла в душу Петра Степановича, тревога и неуверенность: и бросить нагруженные вагоны нельзя, и оставаться долее опасно.
Во второй половине дня налетели самолеты. Их было всего шесть штук. Они прошли над заводскими трубами, развернулись, сбросили несколько бомб на дорогу, с которой разбегались в ближайшие сады немногие отступающие и беженцы, и полетели назад. Через некоторое время загромыхало где-то за городом и стихло.
Люди снова выбирались на дорогу, отряхивались, разыскивали свои пожитки, где-то отчаянно кричала женщина, кто-то звал на помощь плачущим голосом, но никто не спешил на эти крики. Унылый людской поток стронулся с места и потек дальше, улегшаяся было пыль снова поднялась над дорогой тонкой кисеей, на обочине остались убитые и раненые и застывшие над ними в отчаянии неподвижные фигурки.
Глава 11
Под вечер Петр Степанович снова вышел из проходной. По дороге двигалась небольшая колонна красноармейцев, впереди шагал командир. Голова забинтована грязным бинтом с запекшейся на нем кровью. И у многих его бойцов тоже виднелись бинты, а сзади них тощие лошадки тащили две подводы с ранеными, которые, видать, не могли идти самостоятельно.
Петр Степанович пересек железнодорожные пути, шагнул к командиру и, подлаживаясь под его шаг, заговорил:
– Простите, товарищ командир. Вы не скажете, далеко ли еще немец?
Командир медленно повернул голову к Петру Степановичу, остановился. Остановились и шагавшие за ним бойцы.
– А вы что, немца ждете?
– Нет, что вы! – воскликнул Петр Степанович протестующе. И даже руки выставил вперед, как бы защищаясь от несправедливого обвинения. Затем торопливо пояснил: – Видите ли, я – заместитель главного технолога завода. Мне приказано эвакуировать завод. Мы все погрузили в вагоны, остался последний состав, а паровоза все нет и нет. И телефоны не работают. И в райкоме никого нет – я посылал. Соседние заводы уже взорвали, а мы вот… – и Петр Степанович развел руками, показывая, что он совершенно не знает, что делать.
Командир качнул головой, поморщился, и Всеношный, решив, что ему не поверили, добавил, сердито сведя выгоревшие на солнце брови:
– У меня сын пограничник, уважаемый, дочь – врач, служит в военном госпитале, а вы такое…
– Извините, товарищ, не хотел вас обидеть. А что касается немца, так он уже занял Краматорск, подходит к Сталино, вот-вот