Жернова. 1918-1953. Книга девятая. В шаге от пропасти. Виктор Мануйлов
плотно прикрыли своей авиацией ударные танковые колонны, что наши самолеты-разведчики прорваться через этот заслон не могли. Зато бои западнее Вязьмы велись как бы напоказ, без видимого прикрытия с воздуха.
– Голиков и раньше легко поддавался на провокации, – заметил Жуков, вспомнив, как начальник Главного разведуправления Красной армии доказывал незадолго до войны, что Гитлер готовится к высадке на Британские острова, а концентрация его войск на наших границах есть отвлекающий маневр, рассчитанный на англичан. Но предаваться разбору, кто виноват, времени не было, и Жуков спросил: – Так что с войсками Западного фронта, Борис Михайлович? Не пора ли им занимать Ржевско-Вяземскую линию обороны?
– Мы уже отдали такой приказ, Георгий Константинович. Но немецкие войска явно опережают наши в темпах продвижения. Боюсь, наши не успеют. Войска Западного и Резервного фронтов перемешались. Полнейшая неразбериха. Порученцы Генштаба находят иногда полки и батальоны в самых неожиданных местах. К тому же полностью деморализованные. В то же время мы готовим Можайскую линию обороны. Там работают десятки тысяч москвичей и жителей окрестных городов и деревень. Однако занимать эту линию пока нечем. Вся надежда на то, что армии фронтов все же избегнут окружения даже если не успеют занять Ржевско-Вяземскую, то успеют хотя бы на Можайскую линию обороны. Мы потребовали от командующих окруженными армиями ускоренного движения к Вязьме.
– А что Конев и Буденный?
– Буденного мы не можем найти уже четвертый день, его штаб в Медыне, километрах в двухстах от фронта. Что касается Конева, то туда направлена комиссия ГКО во главе с Ворошиловым. Разбираются. Судя по всему, ему подыскивается замена. Сами понимаете…
– Понимаю. Думаю, что Западный и Резервный фронты надо объединить под единым командованием. Возможно, и Брянский тоже. Это первое. Второе – срочно готовить резервы для Можайской линии обороны. – Жуков выпрямился, пошевелил плечами. – Выделите мне двух-трех офицеров Генштаба для связи, хорошо знающих театр военных действий. Мне нужна машина с хорошей проходимостью. И человек десять охраны – мало ли что. Хорошо бы иметь радиостанцию, но это слишком громоздко.
– Машины и охрана уже вас ждут, – подхватил Шапошников. – Офицеры для связи – тоже. Что касается радиостанции, то с этим сложнее. Придется опираться на проводную связь.
– Что ж, поеду, посмотрю на месте. Лучше, как говорится, один раз увидеть, чем десять раз услышать, – без тени улыбки произнес Жуков. Пообещал: – Буду держать с вами связь. По возможности. – Тиснул руку Шапошникову и пошел вон из кабинета.
Шапошников смотрел ему вслед, пока за Жуковым не закрылась дверь. Затем достал из ящика стола порошки, высыпал в рот, налил в стакан воды, запил, поморщился и долго еще стоял перед картой, поглаживая рукой грудь под кителем, – там, где неровно, с перебоями билось его уставшее сердце.
Ах, если бы Сталин внимал его, Шапошникова, предупреждениям!