Горькая доля детства. Рассказы о днях оккупации. Коллектив авторов
книги: Генадзь Лыч. Повязь часоў/Генадзь Лыч. – Санкт-Пецярь бург, 2014. – С. 20–74.). Перевел с белорусского Леонид Емельянов.
Враги сожгли родную хату (вспоминает Виктор Парфенов)
Родился 23 сентября 1934 года на хуторе близ деревни Прудки Починкоеского района Смоленской области. Исследователь в области ботаники и экологии растений. Основатель белорусской флористической школы. Академик HAH Беларуси, доктор биологических наук, профессор, заслуженный деятель науки Республики Беларусь, лауреат Государственной премии БССР в сфере науки.
Всегда с болью в сердце я воспринимаю любое упоминание о войне. Да, война – это страшное, зловещее событие, разрушающее все вокруг, делающее одних людей орудием зла и насилия, коверкающих и ломающих судьбы других. Жутко вспоминать многокилометровые колонны пленных, слезы и натруженные руки женщин-вдов, получивших похоронки на своих близких, свежие могильные холмики вдоль проселков и большаков, подорвавшихся на минах и снарядах мальчишек-сверстников.
Но в самом начале война громыхала где-то далеко от нас. И только тогда, когда наши истребители, поднявшиеся с Шаталовского аэродрома, подбили немецкий бомбардировщик (где-то через неделю после начала войны) и посадили его вблизи райцентра, война вдруг стала явью. Все взрослые и особенно мы, дети, с нескрываемым любопытством смотрели на большой самолет со зловещими черными крестами, оцепленный милиционерами, и его членов экипажа – настоящих немцев-фашистов, одновременно надменных и испуганных.
Далее события развивались очень быстро: вечерами и ночью мы видели зарево полыхающего Смоленска, со стороны Беларуси потянулись колонны беженцев. Многие из них останавливались в нашей деревне и рассказывали об ужасных картинах, виденных ими на пути бегства. И сами мы уже нередко наблюдали эскадрильи самолетов-бомбардировщиков, летевших по направлению к Москве. И, наконец, где-то в начале июля, после сильного артиллерийского обстрела, на одной из близлежащих дорог появилась колонна немецких танков. Они прошли от начала до конца деревни и развернулись назад. Танки имели зловещий вид, в открытых люках стояли самодовольные немцы-танкисты в черной форме. Это, по всей вероятности, был разведывательный отряд армии Гудериана. Кстати, в период Смоленского сражения и кровопролитных боев за «ельнинский выступ» в нашей деревне около месяца находился штаб фельдмаршала. По этой причине деревня была заполнена немецкими солдатами полевой жандармерии.
Наступили дни немецкой оккупации. Отовсюду с окрестных сел, расположенных ближе к партизанским зонам, доходили слухи о бесчинствах немцев. У нас, к счастью, жизнь проходила спокойно, внешне деревня жила своей обычной жизнью. Более того, на первых порах по любой жалобе жителей власти предпринимали меры против фактов мародерства, даже выплачивали денежную компенсацию. Однако в конце первого года войны, после разгрома немцев под Москвой, ситуация изменилась – оккупанты