Старинные помещики на службе и дома. Из семейной хроники Андрея Тимофеевича Болотова (1578–1762). Екатерина Щепкина
все, кто имел с ним дело, начальники и подчиненные, немцы и русские; сын много раз в этом убеждался. В сношениях с людьми, которых считал нужным держать в руках, он был суров и авторитетен; оба зятя, довольно пустые дворянские сынки, боялись его; дети почитали и любили; Болотов был хорош и справедлив с ними, а единственный сынок на правах своего положения был запросто с родителем, хотя знал, что тот строго взыскивал за лень и глупые шалости. Он умер в 1750 году на службе в Выборге, где стоял полк, и торжественно погребен в самой соборной церкви. При нем был тогда один 12-летний сын. Это событие сильно повлияло на его будущность: записанный восьми лет в солдаты, он успел получить только чин сержанта и должен был сам, без покровительства отца, выслуживаться в офицеры.
Тимофей Петрович оставил сыну 343 чети в поле земли в разных уездах, не считая клочка, приобретенного им в шацких степях, и не менее 60 крепостных душ; последнее число дает список офицеров Измайловского полка. К сожалению, ревизские сказки по Кашире первой и второй ревизии не сохранились до нашего времени, и потому нет возможности точно определить население родовых болотовских деревень; приходится прибегать к случайным указаниям документов разных времен. Для службы в гвардии, а затем для звания командира полка такое состояние было весьма незначительно, особенно при малодоходности каширских земель. Чтобы увеличить свои доходы, братья надумали завести деревеньку на степном просторе в Шацком уезде. Есть указание, что Тимофей у кого-то купил там всего 10 четей в поле; Матвей Петрович ничего не покупал, но они вместе заселили жалкий участок дворами; переводили ли они крестьян из других невыгодных деревенек или просто завлекли сюда бродивших беглых или вольных людей, неизвестно; только в 60-х годах на половину мемуариста здесь приходилось 10 дворов с 35 душами мужского пола. Кругом деревушки тянулась на десятки верст непочатая степь, покрытая ковылем, и на ней-то водворенные барским иждивением мужички пахали и косили вволю, сколько сил хватало; сами кормились и снабжали хлебом своих помещиков.
Вот вместе с 600 рублями жалованья состояние небогатого полковника, не касаясь неофициальных доходов; на это он жил хорошо, откладывал дочерям на приданое, платил 100 рублей с лишком в год за обучение сына в пансионе; но не возил всей семьи в Петербург: там содержание семьи было ему не по средствам, а лишних доходов он не брал. При всем своем хлебосольстве он обходился дома полковой прислугой, из крепостных держал при себе только троих людей. Семья радовалась, когда Архангелогородский полк стоял в остзейских провинциях; здесь, на мызах помещиков, имелись хорошие дома, отделанные чисто и с комфортом, с мебелью и гарусными обоями. На эти удобные квартиры Мавра Степановна выезжала заблаговременно, по хорошему пути, медленно перебираясь на своих подводах из уезда в уезд. Перед походом в Петербург или в Финляндию, где не было помещичьих усадеб, она отправлялась тем же путем в Дворениново.
Веселее всего жилось семье