Книга Истины. Ольга Лев
на всю округу и будут искать нас везде.
– И что делать? – помрачнел Лонцо.
– А ничего. Ехать своей дорогой и стараться не попадаться. Ведь мы предупреждены, и они об этом не знают.
– Давненько тебя не было видно, – усмехнулся худощавый мужчина средних лет, неспешно потягивая густое ароматное вино.
Пламя очага отразилось в отполированных временем и множеством рук гранях медного кубка и в льдисто-серых глазах говорившего.
– И ещё бы столько же, – вздохнул жрец, почесав залысину и нервно сплетя пальцы под подбородком.
Таверна постепенно наполнялась народом и вместе с ним уютным шумом, смешивающим отдельные разговоры в один, уже никому не ясный.
– Чем меньше ты будешь так оглядываться, тем меньше на тебя будут обращать внимание, – холодно заметил сероглазый, привычным жестом отбросив с лица пепельные волосы.
– Жрец в таверне – это в любом случае заметно, – обреченно вздохнуло Дитя Гроз, одним махом опрокинув кубок.
– Раньше ваши Семеро возлияния и чревоугодие не осуждали, – хохотнул сероглазый, доливая себе из окованного медью кувшина.
– Они и сейчас не осуждают, – проворчал жрец и вжал голову в плечи, видимо, желая в них спрятаться, – но здесь слишком много людей. Кто-то может увидеть меня в компании недостойного и донести высшим. Нельзя было выбрать безлюдное место?
– Ты забываешься, Пятый, – голос и взгляд собеседника мгновенно покрылись льдом. Тонкие белые пальцы сжали кубок. Медная ножка переломилась, и закипевшее вино разлилось по тёмной столешнице. – Ты смеешь называть недостойными адептов, свято служащих своему ордену, ты, отступник и предатель своего бесполезного храма! Мы следуем своей идее и верны ей. А чему следуешь ты? Твое единственное божество – золото нашего учителя, – яростное шипение постепенно перешло в обычный шёпот. – Выбирать места встречи – не твоего ума дело. Все эти люди, – сероглазый окинул жестом огромный скудно освещенный зал, – озабочены своими делами, куда-то едут, куда-то спешат, и большинству из них есть, что скрывать. Здесь мы на виду, ни от кого не прячемся и потому невидимы. Ни один из них, встав из-за стола, не вспомнит, кто сидел за соседним, будь то хоть сам герцог Раданский. Зато жрец, испуганно оглядывающийся и исчезающий в каких-нибудь кустах, привлечёт внимание даже в вымершей на сотни миль долине.
– Вынужден согласиться, – жрец ещё больше съёжился под колючим взглядом немолодого адепта.
Он сам привык одним взглядом вгонять людей в краску или в священный трепет, но против этого человека он явно был слишком слаб.
– Хорошо. Раз мы достигли взаимопонимания, рассказывай, какие принёс новости, – сероглазый положил острый подбородок на сплетённые пальцы и впился в собеседника взглядом, словно удав в добычу.
– Его первосвятейшество Сонас направил меня в храм Тихолеса с заданием. Молодой герцог Дорский объявлен предателем и разыскивается королевской службой.