От Савла к Павлу. Обретение Бога и любви. Воспоминания. Николай Пестов
не во внешней жизни, а в духе, и уже не интересовалась героями-революционерами, которыми восхищался отец: Гершуни, Фигнер, Засулич, Желябов для меня были безумными и преступниками. А вот старец Зосима… Найти такого стало моей мечтой. Вот у кого надо спросить о жизненном пути!
Закон Божий в гимназии преподавал отец Николай. Это был добрейший учитель. Он часто со мной беседовал, давал мне читать Иоанна Златоуста. Но в четырнадцать-пятнадцать лет по силам ли такое чтение? Ходил он в темно-зеленой рясе, золотой крест украшал грудь. Его каштановые локоны так шли к его ласковым голубым глазам. Он стал для меня примером кротости и всепрощения. (В 30-е годы я узнала, что он сослан в Сибирь и там спасается.)
В классе я была любимицей и очень этим была довольна, старалась всем двоечницам помогать и «вытаскивать» к ответу. Я дружила с лучшими ученицами, но больше всех мне нравились «особенные», я их искала, старалась узнать, чем живет их душа. Вот Шура – высокая белокурая девочка. Она точно светится вся. Еще бы!
Гимназия в Угличе, Зоя – вторая слева в верхнем ряду. 1916 год
Ее отец – священник Михаил Зелецкий, из деревни Тимохово, друг отца Иоанна Кронштадтского. (Отец Михаил погиб в лагерях.)
Шура танцует? Да, отец ей сказал, что это можно в пятнадцать-шестнадцать лет. «Всякому овощу свое время». Это не грех. Мы юны и молоды. «Надо духовно дорасти, чтобы самой не хотелось танцевать», – говорил Шуре отец. И я танцую с Шурой падеспань на школьном балу. (Год-два – и Шура умерла чахоткой.)
Все девочки были номинально верующими. Соблюдение постов было, пожалуй, самым главным. Евангелия сам никто не имел и не читал. Мечтали выйти замуж за богатого купца – и выходили в шестнадцать лет. Участь большинства была одна: идти в сельские учительницы и провести жизнь в глуши и тоске, в бедности и одиночестве. Многие хотели бы уехать в Москву или Питер, чтобы учиться дальше, но жизнь там дорогая, а плата за учение – высокая. Да еще и война началась, надвигалась революция.
Я мечтала учиться дальше, но кем быть? И мать, и отец меня поддерживали, отец обещал помогать, платить. Но ведь семья без меня распадется… «Скорее бы!» – говорил отец. «В Сарове я разрешу вопрос, кем быть», – думала я и просила родителей отпустить меня.
Отец Вениамин Федорович
Мне было шестнадцать лет, когда я решила, что мне необходимо ехать в Саров, побывать у старца и определить свой дальнейший жизненный путь. Через полтора года я должна была кончить гимназию. Отец и особенно мама внушали, что необходимо учиться дальше и получить высшее образование, чтобы быть самостоятельной, ни от кого не зависящей, богатой и душой, и карманом.
Но куда идти учиться? По всем предметам – «пять», я первая ученица в классе, а особого таланта нет. «Специальность – как брак, – говорил папа, – сам выбирай, чтобы потом ни на кого не пенять. Жизненные ошибки даром не проходят».
Отец был доктором, и на эту специальность идти он не советовал: «Мне жаль твоей душевной чистоты: ведь медики все развратники… Да при твоем слабом здоровье и жалостливом сердце