Страдания Альбины. Сборник рассказов. Галина Мамыко
с этим вопросом, найти себе оправдание, чтобы перестать раз и навсегда беспокоиться. Ему приходили на ум пафосные слова об убийце, который выбросил жертву на помойку. Но ведь он, Угрюмин, никакой и не убийца. И Валентина жива. И он её не выгонял, не выбрасывал, у неё есть работа. И, кажется, она всем довольна. И тут же он подумал, что Валентина всё-таки не жива. И она не может быть живой. Потому что он, Угрюмин, её давно убил. Так же как гораздо раньше убил и самого себя.
– Мухи зудят в паутине, но жизни в них уже нет, – сказал он вслух.
– Вы о чём, Игорь Степанович? – спросила Валентина.
– Мухи вслух. Тьфу. Мысли вслух. Поэта в себе обнаружил на днях. К чему бы это. Может, к смерти? Говорят, гении рано умирают. Значит, в гении я уже опоздал. Уборщица у нас мух с пауками развела. Кстати, хочешь по совместительству место уборщицы?
– Ой, нет-нет. Не хочу, чтобы из-за меня другого человека лишали работы.
– Да? Ну и правильно. А насчёт прогула в пятницу не беспокойся. Получили мы письмо твоей родственницы. Справилась девчонка на пять баллов.
Он говорил весёлым голосом, и этот свой приподнятый тон разговора ему не нравился. Ему казалось нелепым говорить о чём-то постороннем, а не о смерти той, которая стоит сейчас перед ним.
Ему хотелось сказать что-то важное, серьёзное, но он продолжал говорить весело и с улыбкой на лице.
– На, вот, шоколадку Натусе от меня передай. Ну, а тебе денежная премия. Бери. И счёт телефона пополнишь, и домой к родителям поедешь.
– Ка-ак?!
– Ну, вот так. Отпуск тебе даю. Мама болеет – надо побыть рядом. Иди. Да по пути загляни к Буценко с Марчулиной. Скажи, срочно к шефу на ковёр.
– Да тут мы, – недовольно сказали за дверью.
В кабинет вошла бухгалтерша в парике и в обтягивающем брючном костюме. На её белом от пудры лице застыла маска презрения. Она без приглашения тут же уселась на стул, закинула ногу на ногу и стала разглядывать свои лакированные туфли. За ней шёл Федя, он засмеялся и сказал:
– Как всегда, подслушивали.
«Загляни ко мне», – напечатал Угрюмин в скайпе и отправил Копылову.
– Странно, однако, выглядишь, – сказал, разглядывая вошедшего, вновь бородатого, Копылова.
– А в чём дело?
– В бороде.
– Ха-ха, понял. Каюсь. Не был я в пятницу на работе. Вместо себя Мишку оставил. В гости прилетел. Из Владивостока. Три года не виделись. Тоже, кстати, бывший чекист. Да вы знакомы. Я с ним был на твоём именинном банкете. Он, помнишь, тебя так забавно разыграл? Ты удивлялся, как нас отличить друг от друга. Я же именно после того случая бороду стал отращивать. Надоели братишкины подставы. Иметь брата-близнеца это дело ответственное. Всю жизнь розыгрыши. Он тебе там, случайно, ничего не наплёл? Мишка – он безобидный, хохмач просто. Да вот он, за дверью. Мишка, иди сюда.
«Он многословен. Суетится. Он себе на уме», – подумал Угрюмин.
Брат Копылова заглянул в кабинет, обвёл всех смеющимися глазами и направился