Стражи панацеи. Avida est periculi virtus. Вадим Новосадов
вниз. Две тренированные фигуры юркнули в двери, в куртках и джинсах, и в вязаных масках.
– Садись на кровать, – приказал один из них. – Сейчас мы принесём тебе еду, затем будешь говорить с боссом.
– Я хочу только пить, – сипло проговорил Визант. – Кто вы и что вам надо?
– Лично нам ничего. Мы только выполняем свою работу, – резко отвечал этот костолом и поставил перед затворником пластиковую бутылку воды. – Может тебе какого лекарства?
Визант напрягал память, не слыхал ли он этого голоса прежде, но ничего похожего не вспомнил.
– Аспирина. У меня голова трещит от спиртного и этой мочи, которой вы вкатили мне.
– Вот тебе аспирин, – предусмотрительно протянул стражник маленький флакон с лекарством. – Может тебе похмелиться?
– Нет уж к чёрту, давайте к делу.
Сидевший напротив него страж вперил в него взгляд, зловеще сверкавший из глазниц маски, усиленный отсутствием мимики лица.
– Не торопись, успеешь, – задетый дерзостью пленника, вещал он своим могильным голосом. – Варежку будешь открывать, когда позволят.
– Тогда не плохо было бы перекусить, – бесстрашно заметил Александр. – Что-то у меня аппетит проснулся.
Если бы они хотели выжать из него некие сведения, рассуждал Визант, то напротив, должны бы были стараться развязать ему язык, ухватываясь за каждое его слово. Но раз затыкают рот, тогда, приготовили, вероятно, радикальные средства для допроса, чтобы не тратить времени и сил. Эту жутковатую мысль он тут же пытался прогнать.
Четверть часа и они принесли ему консервированную еду, ещё воды, и банку чая. Подкрепившись, отчасти насилуя себя, чтобы не дать им повода заподозрить, что он потерял аппетит от страха, улёгся на койку и стал оценивать сложившиеся обстоятельства. Размышления, лучший способ избавиться от безнадёжности.
Они вернулись, с ноутбуком, поставили его на стол, пригласили невольника подсесть к нему. Один из стражей занял место на стуле поодаль.
– Сейчас будешь говорить с боссом, – пробормотал тот, кто сидел рядом, клацая по клавишам, затем, что-то пробурчав в дисплей, повернул его к Византу.
Александр узнал того, кого и более всего ожидал, своего старого врага Спирина, этот пытливый и стеклянный взгляд, не терявший своего гипнотического блеска даже в дисплее. Он постарел, осунулся, седина поредела и окрасила почти всю голову. Обострившиеся черты усиливали лисье выражение лица.
– Вот мы и встретились? – прозвучал его надменный трескучий голос.
– Не могу сказать, что я этому рад, – бойко ответил Визант, обратив внимание, как стражники опустили глаза, будто бы отстранялись от диалога. «Дурной знак, – отметил Визант, – так ведут себя палачи, избегая взглядов и голоса жертвы, чтобы легче было отправлять её в мир иной».
«Чёрт, – тут же возмутился он про себя, – пусть я умру, но моя смерть им