Один из нас лжет. Карен М. Макманус
воскресенье возила меня к мессе. С тех пор я ни разу не был в церкви, но здесь ничего не изменилось: красные ковры, блестящее темное дерево, высокие цветные витражи. Отличие только одно: здесь сейчас полно копов.
Они не в форме, но я их вычислил. И Лопес тоже. Постепенно некоторые начинают поглядывать в мою сторону, и у меня возникает параноидальная мысль, что Лопес заманила меня в ловушку. Но на мне ничего нет, так чего они пялятся?
И не только на меня. Я вижу, как они смотрят на Бронвин – она сидит в передних рядах с родителями, на Купера и ту блондинку – она устроилась в середине, с подругами. У меня начинает неприятно покалывать затылок. Тело напрягается, готовое метнуться, но Лопес кладет ладонь мне на руку. Она ничего не говорит, но я остаюсь сидеть.
Некоторые толкают речь – я никого не знаю, кроме этой готской девицы, которая всюду таскалась за Саймоном. Она читает какое-то странное раскатистое стихотворение, и голос у нее все время дрожит.
Умирает прошедшее, и настоящее с ним, –
Я собой их заполнил и опустошил,
А ныне собой заполняю ближайшую щель в грядущем.
Ты, кто слышит меня! Тайной ли хочешь со мной поделиться?
Неотрывно смотри мне в лицо, пока воздух ночной я вдыхаю
(Только будь честен – ведь нас никто не услышит,
я же с тобою
Могу провести лишь минуту).
Противоречу ль себе я?
Да пусть его – хоть бы и противоречил.
(Ведь я так огромен – в себе я вмещаю столь многих)…
Ты успеешь ли высказать все, пока не отправился в путь я?
Или заговоришь, когда будет уж слишком поздно?..
Словно ветер, я улетаю, и белые кудри волос развеваю
Вослед уходящему солнцу,
Плоть морскими волнами вздымаю, пластаю кружевом пены в прибое.
Липкой грязи себя завещаю – и да прорастут сквозь меня
Мои любимые травы,
Если вновь повидаться захочешь, ищи меня
Под каблуками своих сапог.
Ты, конечно, меня не узнаешь, не услышишь беззвучного слова,
Но я все равно одарю тебя добрым здоровьем,
Крови ток укреплю и очищу.
Если же сразу меня отыскать не сумеешь – не оставляй попыток;
Нет меня здесь – ну, а ты поищи там и сям.
Помни: где-нибудь все же стою я, тебя ожидая.[3]
– «Песня о себе», – говорит вполголоса Лопес, когда девушка замолкает. – Интересный выбор.
Снова звучит музыка, потом опять чтение, и наконец все заканчивается. Священник сообщает, что похороны будут закрытыми – только для родственников. Меня это устраивает. Мне никогда в жизни не хотелось так откуда-нибудь смыться, и я готов стартовать раньше, чем процессия пройдет по проходу, но Лопес снова кладет ладонь мне на руку.
Группа старшеклассников выносит из дверей гроб Саймона. За ними пристраиваются человек двадцать в темном, в конце – мужчина и женщина, держащиеся за руки. У женщины тонкое треугольное лицо, как
У. Уитмен. «Листья травы. Песня о себе». Перевод Н. Сидемон-Эристави.